Фотограф каменев андрей – что вижу, то и пою».

Подготовиться ко встрече с вами оказалось не так просто: вы довольно известный человек, давали не раз интервью и, кажется, что на все интересные вопросы вы ответили уже другим…

Сразу хочу сказать, чтобы вы не строили вокруг меня романтический ореол. У каждого возраста свои цели. Когда мне было 10 лет, я хотел, чтобы во всем мире победил коммунизм; в 17 мечтал о большой и чистой любви, сейчас мне 51 и тупо хочется денег. Имя, известность, нужны там, где ты реально чего-то добился.

Мне про вас Юра Овчинников сказал, что вы очень хороший рассказчик и не боитесь делиться опытом….

Могу рассказать все, что угодно, особенно в плане фотографий. Я на мастер-классе любого за 20 минут научу основам фотомастерства, если он, конечно, этого действительно хочет. Каждая творческая история внутренняя, ее извне нельзя принести.

Прям любого?

Фотографий – миллионы, девайсы доступны, сегодня практически каждый может (условно) сделать фотографический шедевр. Места, в которых можно сделать красивые снимки, известны. Некоторые из них дорогие, другие более доступны, но, например, снять в лесу историю про пауков – охотников вряд ли кто сможет это сделать. Не потому, что не смогут технически. Просто никто ничего про это не знает. А если не знаешь, то и тему сделать не получится. Чтобы стать действительно профессиональным фотографом, надо получать знания в разных областях. Приведу простой пример. В прошлом году меня пригласили на выставку мои сверстники – 50-летние фотографы. Один сейчас директор фотобанка, другой – фотоагентства, третий книжки выпускает…. Первые два часа все рассказывали, как у них хорошо, у меня тоже вроде хорошо, но хотелось бы лучше. Под занавес правда все-таки вышла наружу: оказывается, фотобанк денег не приносит, если бы не сдавал квартиру, не знаю, на что бы жил. У второго похожая история: агентство сливается, никому ничего не нужно, если бы квартиру не сдавал…. Все понятно. Говоришь им слово: «интернет», а они его даже не знают, а уж про то, чтобы пользоваться. Никто не снимает видео. По facebook ходит отличная поговорка: «Я фотограф. Я не хочу ничего обрабатывать. Я хочу «щелк-щелк». Но «щелк-щелк» уже не работает, может, так можно было прожить лет пятнадцать назад, но сейчас, если хочешь быть на гребне, должен снимать видео (а это целая наука: монтаж, озвучка, сценарий, про особенности я не говорю). Во-вторых, должен разбираться в интернет: как это все делается, продвигается. Многие известные фотографы именно по этому сегодня не у дел. Молодежь еще что-то делает, суетится.

Второй важный момент – очень мало фотографов умеют общаться. Считают, что раз чего-то добились, то они априори великие и вправе требовать к себе особого отношения. До свидания, ребята! Сначала научитесь общаться с людьми: с редакторами, дизайнерами, с теми, кого снимаете и так далее. Недавно был жуткий случай: фирма Canon готовила поездку на о.Сокотра. В прошлом году Canon и National Geographic уже сотрудничали, и тогда журнал отдал часть полученных фотографий, большинство снимков были мои, а две не мои. Canon на их основе выпустила календарь, а один из двух фотографов – Вершинин – увидел его и оказалось, что все фотографии были подписаны моим именем. Он никому не позвонил, не выяснил, как это произошло, а тупо написал телегу в суд и выкатил такой счет, что Canon на этот год закрыл все проекты! National Geographic в договоре указал, чьи фотографии он передает, а вот в Canon этот момент упустили. Это нормально? Теперь ни National Geographic, ни GEO с этим фотографом больше работать не будут. Нужно учиться и общаться, снимать и нажимать на кнопочки – легко.

Ну, все-таки, вам не кажется, что чисто объективно человек прав, ведь были нарушены его авторские права?

Тут немного другая история. Мы не в Америке, где все везде подписано, у нас по-другому. Нужно уметь разговаривать, в первую очередь, нужно было выяснить, почему так произошло. «Да, извини, старик, так получилось, давай выпустим отдельный календарь с твоими фотографиями» — и все. Бывают, накосячат. Понимаю, когда твою фотографию без согласия разместили в рекламе. Но корпоративный календарь, кто его читает?

Вам не принципиально, чтобы все ваши работы были подписаны?

Сейчас работаю на журнал National Geographic. Когда выходят отдельные фотографии в разных изданиях, то мне не интересно, укажут авторство или нет. Если я сделал какую-то тему, интересную, продуманную мной, которую никто еще не делал, тогда мне важно, чтобы поставили мое имя.

В одном интервью вы рассказали, как начались ваши путешествия. Вы продали машину, на эти деньги отправились в поездку, оттуда вернулись с фотографиями, которые удачно продали. На вырученные средства отправились в следующее путешествие и так далее….

Да, так и получилось. Сейчас уже нет такой необходимости – продавать автомобиль, так как в основном занимаюсь спецпроектами. Деньги сами по себе не так важны, но они дают свободу передвижения.

Фотографии и путешествия сегодня для вас все также важны?

Мне нужны уже какие-то специальные места, я много где был, а там, где не был, знаю примерно, что увижу. Если мне тема интересна, могу подорваться и деньги не будут иметь никакого значения. С большим количеством совершенных путешествий возникает одна проблема — исчезают эмоции, так как знаешь заранее, что будет. Только кнопки нажимать — совсем не интересно. Не знаю… Если помните, когда первый «МакДональдс» открыли на Тверской, возле него стояли толпы народа: что такое БигМак все слышали, но никто не пробовал. Потом, когда попробовал его второй, третий раз, эмоции были уже не те. Тоже самое и с путешествиями. Есть места, в которых я еще не был, но они сложные по логистике. Например, остров Занзибар. Знаю, как там все выглядит, это достаточно нищая страна. Моя жена очень хочет туда попасть, я ей объясняю, что там нет белоснежных пляжей, жить там негде. Не твой формат, слово просто нравится Занзибар. Или взять остров Сокотра, одно время мне очень хотелось туда попасть. 300 000 км, одна гостиница, правда, есть прокат автомобилей. Остров не рекомендован для туризма, но, тем не менее, сейчас туда проводят организованные туры, есть сайт socotra.ru, где, в принципе, вся информация по маршруту указана. Сам я туда теперь уже не поезду. Только если делать какую-то тему. Снято все давно и не раз, так что просто делать фотографии не интересно….

Слушаю вас и понимаю, как все вдруг стало скучно…

Да, скучно, трудно найти новую тему для фотографии. В это время года, например, хорошо видны на небе серебристые облака. Они появляются примерно в час ночи и в три утра уже исчезают. В этом году снял уже восемь роликов, мне это пока еще интересно, хочу сделать потом фильм. Четвертый год их снимаю, кстати, со своего балкона. Такие вещи еще трогают, но в следующем году у меня будет что-то новое.

Многие известные фотографы, с кем я уже общалась, не считают себя профессионалами, и наоборот. У вас как с самоопределением?

Я профессиональный фотограф. В нашей сфере есть такое определение: профессиональный фотограф — это тот, который зарабатывает на этом деньги. Я путешествую, потому что мне интересно прорабатывать какие-то темы, для меня это вынужденная мера. В принципе, я один год сидел на даче, снимал жизнь луга, потом выпустил специальную книгу. Сейчас я снимаю подводную жизнь болота, частично дома, в аквариуме: у меня живут тритоны, вчера как раз замечательно снял охоту тритонов на мух.

То есть, вы просто сидите дома и ждете, когда тритон поймает муху?

Разработаны специальные технологии, у меня есть нужная техника, поэтому это не проблема. Кстати, сейчас больше снимаю на видео, на фото мне не интересно. У меня есть задача на ближайшие годы и мне не столько важно, получится продать видео или нет – мне самому это интересно. А если пропадает интерес, то это уже ремесло и просто зарабыватание денег. Тогда и не нужно быть travel-фотографом, можно переключиться свадьбы – там денег платят больше, и опасности никакой.

Первые ваши фотографии, которые я увидела, были с гонки «Экспедиция – трофи».

Да, это, кстати, самая удобная работа для фотографа. Снял – отдал фотографии на диске – получил деньги, а там уже организаторы сами эти фотографии где-то размещают. Ведь одна из проблем фотографа – куда потом девать снимки.

Ну, можно выложить на facebook, чтобы все «лайкали»…

А дальше-то что? Деньги где? Если я еду куда-то снимать, то, значит, обязательно будут какие-то затраты. Все время работать в минус, то, в конце концов, умру от истощения.
Долго боялся монтажа, не понимал, как и что там делают. Приперло, освоил. Другая проблема – с авторскими правами на музыку (чуть музыку сам не стал писать! Но ничего пока не получилось). Была проблема: грязь на матрице, как убрать с видео? На фото просто стер и все, так что пришлось освоить другие программы. Никто из профессиональных фотографов этим не занимается. Есть профессиональные видеооператоры (типа Сереги), и есть фотографы. Двумя этими параллельными вещами никто не занимается. Я не профессиональный видеооператор, но, как считаю, снимаю уже не плохо.

Еще какие современные технологии вам интересны?

Сейчас много снимаю time laps, у меня есть все необходимое для этого оборудование. Time laps – это видео, сделанное из фотографий. Например, как движется облако, звезды. Time laps часто делают с цветами, когда хотят показать, как они распускаются.
Года два мне было интересно на макро снимать, все про это знаю. Одно время увлекался подводной съемкой, также есть собственное необходимое оборудование. Три года я снимал панорамы, еще три года поработал в рекламной продакции, знаю все графические и рекламные технологии. Сейчас видео интересно, там есть масса новых вещей. Посматриваю, как работаю на Discovery, BBC, своя работа у меня в интернете ведется, пытаюсь понять, как что снимается, многие вещи пока не понимаю, и многое хочется попробовать сделать самому. Сейчас для меня важно понять главные принципы, как это все работает, набраться опыта.
А в болоте я снимал местную живность. Сейчас я готовлю фильм «Колея». 20 лет назад, когда строили наш дачный поселок, через лес шли грузовики со стройматериалами, и в некоторых местах образовалась колея. Залило ее водой в одном месте, она расползлась и возникла экосистема. Там водятся лягушки, тритоны, стрекозы… Снимал в прошлом году, параллельно отснял все вокруг: какие птицы прилетают, цветы растут. В этом году начал снимать, но с лягушками опоздал (командировка была), еще не закончил. Придумал там хитрую графику, сделал около 10 точек в лесу и на болоте со всеми параметрами. Штатив стоит на одной точке и с нее делаю кадры через определенное время. Зима, весна, лето, осень – все передается через один план. Идеально получается, две фазы я снял, остается еще две, буду на следующий год переснимать. Макро-фрагменты доснимаю в аквариуме.

Я  снимал до того, как попал в газету «Советский спорт». И когда становишься профессионалом, нужно отдавать фотографию: можешь ты – не можешь, хочешь – не хочешь, но в газете должен быть снимок. Все. И притом хороший. Это ежедневная ответственность. Собственно, переломным моментом было начало профессиональной работы. Через какое-то время становишься профессионалом, для которого нет нерешаемых задач. Люди, которые остались снимать спорт, так его и снимают до сих пор. Мне немного наскучило снимать одни и те же футболы. Например, если тебя с детства учат бальным танцам, то 100%, что ты будешь заниматься ими и в будущем. Для тебя это привычная среда и резко ее поменять мало кто в состоянии. Бросить спорт, когда у тебя все отстроено, также сложно: а на что я буду жить, что теперь снимать и так далее. Мне все это удалось бросить. Второй переломный момент, когда я съездил в Новую Гвинею, мне стало понятно, что мир открыт. Сделать экспедицию в другой конец света возможно. Эта экспедиция меня научила, что ничего невозможного в этом мире нет. Если есть желание, цель, то дело только за мотивацией.

Что в вашей жизни появилось раньше: трофи или ралли? Или первым был Овчинников с «Ладогой»? 🙂

Раньше был один корреспондент из «Автопилота», который в 1996 году рассказал про Arctic Trophy. Все тогда знали только «Париж – Дакар», а это был типа наш, российский, марафон. Мой коллега поехал на три дня, а я на всю гонку. То, что потом опубликовали, всем так понравилось, что начали звонить, просить фотографии. Не вопрос, в итоге материал о соревновании вышел в пяти изданиях. Мне, как спортивному фотографу, снимать машины легко, это же не гол на футболе.

Года через два, когда Юра Овчинников запустил «Ладогу», они начали все сами снимать, но поняли, что не идет. Они позвали меня и «фишка» пошла. Я был на «Ладоге» пять раз. Мне нравятся такие соревнования: снимаю не только технику, но и природу, опять же с людьми можно пообщаться, в процессе работы и общения все московские проблемы уходят на второй план. На «Ладоге» я опять же познакомился с Кравцовым и меня пригласили в «Экспедицию – трофи», трижды ее проехал.

Соревнования типа «Дакара» вам не интересны? Не мечтаете попасть на этот известный ралли-марафон?

Нет, я стараюсь не ездить на такие соревнования. Расскажу историю. Когда я работал в спорте и приехал Марадонна, на футбольное поле пришло 350 фотографов. Обычно 10-12 снимали матчи, все друг друга знают, а тут откуда взялось столько людей, не понятно. Чуть-чуть прощелкал момент, когда аргентинский футболист должен был выйти на поле, другие фотографы встали плотным кольцом, а с моим ростом даже если подпрыгнешь – ничего не увидишь. Без фотографии в редакции меня убьют. Я забежал по трибунам наверх крыльца, откуда он должен был выйти. Он вышел, видно его спину, голову кучерявую и толпы фотографов. Такой кадр есть только у меня. У остальных – одинаковые кадры с некоторыми вариациями. Я понял, что всегда надо бежать в другую сторону. Если все бегут направо, значит, надо брать левее. Тоже самое на «Дакаре». Там миллион фотографий, все снято – переснято.
Я принимал участие в Camel Trophy в 2000 году, поехал журналистом на неделю, меня оставили на месяц, помогал. Посмотрел, как работают «афишали» на Camel, у них все есть: вертолеты, лодки, аппаратура, боксы, ассистенты. Конкурировать с ними бесполезно, как ты не снимай, что ты не умей. Поэтому ездить на разные официальные мероприятия готов только в качестве «афишера», когда есть некие особые возможности. «Вот, я снимал на «Дакаре!», — и что? Лайки в facebook, не больше.

Вычитала в одном интервью, что, по вашему мнению, для фотографов нет никаких границ и запретов. Совсем никаких? Даже морально-этических?

Смотря что вы имеете ввиду под «морально-этическим». Снимать убийство или порнографию? Это каждый для себя сам решает, нормальный человек просто не будет этого делать. В 1992 году я случайно оказался в Таджикистане во время военных действий, был там единственным профессиональным фотографом. Как репортер (изначально я спортивный репортер) начал работать. Во время войны, всяких катаклизмов, снимать легко просто потому, что там есть, что снимать. Фотографы сначала снимают, затем помогают. А потом подумал: поднимут зеленое знамя пророка, сейчас горло вскроют и не будут разбираться, кто ты здесь и зачем. С тех пор как отрезало. От новостей, политики, спорта, всей оперативной информации стараюсь отвлекаться. Серебристые облака как миллион лет шли, так и будут идти, но никто эту красоту не видит, так как спят в это время. А если и видят, то в реальном времени, а я ускоряю этот процесс в несколько раз.

В другом вашем интервью попался на глаза интересный момент про целеполагание. Мол, альпинисты, когда достигают Эвереста, они чувствуют опустошение. Поэтому в жизни нужно иметь несколько целей, чтобы не попасть с жесткую депрессию.

Я с 1996 года собирал журнал National Geographic, на нем воспитывался. Опубликовать свои снимки в этом журнале было для меня целью в течение нескольких лет. Журнал вышел в России, через три года в нем появилась моя первая публикация. Еще прошло 3-4 года и Geographic предложил мне стать у них шеф-фотографом, теперь я являюсь шеф-фотографом и снимаю все спецпроекты. Достиг вершины, теперь также знаю, как работает американский Geographic, как там все устроено, и здесь мне не очень хочется работать, если честно.

Обратила внимание, что в интервью вы сказали: люди, которые берут вас с собой в экспедицию, должны быть в вас уверены. Вы же тоже наверняка не с каждым отправитесь в путь? Что для вас является «мерилом» людей?

Мне нужно посмотреть на людей, что за команда собирается. С незнакомыми людьми я вообще никуда не хожу, в экстремальных экспедициях количество людей ограничено и, как правило, уже всех знаю.

Из человеческих качеств, что вас точно отталкивает? Может, не переносите мат?

Я с большим количеством людей общался за свою жизнь, считаю, что я физиономист и от части психолог, по внешнему виду человека могу сказать массу вещей. Может, они будут неправильными, но, думаю, что угадаю на 90%. По глазам часто вижу, на что человек способен. А качества… Человека надо сначала узнать, съездить с ним куда-нибудь, а потом уже будешь знать, поедешь с ним куда-нибудь или нет. В горах, в экспедициях, сразу все становится ясно на третий день.

Мы, кстати, вчера дискуссировали с хорошим знакомым, и в процессе беседы он обронил фразу, что женщины в экспедиции – это зло.

Зло, но не всегда. Скорее, по молодости. Потому что начинаются, условно, «мужские территориальные претензии», все начинают оказывать внимание. Девушка может быть и не причем, но вот мужчины уже успевают поссориться. Когда люди более мудрые, не занимаются подобным. Девушка, как правило, слабее физически. Есть замечательная девушка Таня Парфишина, она молодец! Таняочень позитивная, никогда не просит помощи, все делает сама. И вот как раз таким женщинам всегда хочется помогать. Есть два типа женщин: одна ходит и ноет: «Купи мне шубу», а другая делает так, что тебе самому захочется ей шубу купить. Таня именно такая женщина, которой хочется купить шубу. Она у тебя не требует ничего, не просит.

Все-таки, как вы выбираете для себя, в какую экспедицию поехать, а в какую – нет?

Меня регулярно зовут на разные проекты, но я не часто соглашаюсь. Сейчас готовлюсь с американским National Geographic в путешествие по Земле Франца Иосифа. Работать будем на научном судне, в этом проекте сойдется много моих самых разных мечт, связанные и с глубоководной, и с подводной съемками. Также с нами едут ученые, которые будут доставать глубоководных животных. Я возьму с собой аквариум, бокс, костюмы, рельсы, штативы – задач куча! Плюс хочу посмотреть, как работает International Team, команда, которая будет делать фильм. Ведь одно дело, догадываться о том, как все снято, и совсем другое — стать непосредственным свидетелем процесса. Одно время в youtube был популярен ролик, где бежал гепард. Красиво, 4-5 секунд, разные планы, общий хронометраж полминуты, а потом я посмотрел, как это было снято: рельса метров 150-200, на ней стоит площадка, по центру расположена скоростная камера, задействованы в разных точках еще четыре камеры с разными объективами. Несколько бета-камм, несколько фотографов, это штука едет со скоростью 100 км/ч, как бежит гепард. Привезли специально обученного гепарда в специально выбранное место, протянули электронного зайца….. При производстве этого ролика было задействовано человек 100.Да, красиво, но один ты этого не сделаешь никогда. Сейчас хочу посмотреть, как они работают. Я отвечаю за все интернет-проекты National Geographic в этом проекте. Мне прислали список людей, которые поедут с нами в экспедицию, напротив каждого стоит Dive или Land. Напротив меня одного стоит Any. Меня это порадовало.

По вашему мнению, какое самое красивое место на земле?

Раньше говорил, что Новая Зеландия, сейчас думаю, что, наверно, Патагония и Огненная Земля. Там красивые леса и ледники, дикая природа и зверей много. Там мало людей.

Что вам доставляет удовольствие?

Удовольствие? Коньяк и виски (смеется). Кстати, если человек не пьет и не курит (ладно, не курит – это дело личное), но если стопку не может выпить, значит, наверняка, у него что-то не в порядке, таких людей я стараюсь остерегаться, потому что где-то какая-то подстава будет. Если в экспедиции такой попадается, это какая-то лажа. Это общение, раскрепощение, плюс есть вкусные напитки. Нужно попробовать много всего, чтобы иметь об этом суждение.

Когда уже интервью было давно сдано и даже согласовано, я зашла на страничку Андрея в Facebook и там увидела видео, про которые он мне рассказывал. Как оказалось, я его уже видела и не раз (всевозможные перепосты и «лайки» на страницах друзей в социальных сетях). До этого времени никогда не обращала внимания на автора… Вот ведь как круто бывает!

Текст: Галина Кошелева
Фото: Андрей Каменев, Вячеслав Рябинкин, Сергей Белостоцкий, Юрий Овчинников, Александр Грек, Юрий Кулагин, Александр Паламарчук, Planetpics.ru

www.ex-roadmedia.ru

«Ледяной Байкал» с Андреем Каменевым — Российское фото

Журнал «National Geographic Россия» при участии АНО «Корпорация развития Байкальского региона» представляет фотоэкспедицию «Ледяной Байкал» с шеф-фотографом Андреем Каменевым, которая состоится 5 — 9 марта.

Впервые журнал «National Geographic Россия» при участии АНО «Корпорация развития Байкальского региона» объявляет набор в фототур на зимний Байкал, участвовать в котором могут не только профессионалы, но и те, кто хочет ими стать. Руководитель экспедиции — шеф-фотограф журнала Андрей Каменев.

Зимний Байкал — одно из красивейших мест на планете, настоящее царство льда. Во время фототэкспедиции на Байкал участники группы получат незаменимый опыт фото и видео съемки с профессиональным фотографом Андреем Каменевым.

Один из главных компонентов фототура — профессиональный анализ сделанных фотографий. Андрей Каменев разберет все работы и расскажет, как сделать их ярче и выразительнее, скрыть недостатки и подчеркнуть достоинства.

Всем участникам фотоэкспедиции будет вручён памятный диплом, а по результатам поездки лучшие фотографии будут опубликованы на сайте http://www.nat-geo.ru и в журнале «National Geographic Россия».

Программа фототура

5 марта: Выезд из аэропорта Иркутска, завтрак, отправление на Ольхон, Малое море Байкала, и размещение в гостиничном комплексе «Байкалов острог» со всеми удобствами.

6 марта — 8 марта: Фотосессии и мастер-классы Андрея Каменева на Ольхоне и окрестностях. Один из дней будет посвящён непосредственно съёмке форм и фактур байкальского льда, льдин и торосов, для чего будет использован катер на воздушной подушке «Хивус». Знакомство с бытом местных жителей и байкальской кухней; встреча с сибирским шаманом.

8 марта: Возвращение в Иркутск, размещение в отеле, ужин в ресторане исторического квартала «Иркутская слобода».

9 марта: Завтрак, трансфер в аэропорт Иркутска и возвращение домой.

Количество участников фототура «Ледяной Байкал» ограничено.

Возрастное ограничение: 18+.

Узнать подробности участия в фототуре.

rosphoto.com

Андрей Каменев — Фото- гуру экстремального спорта

Фотографа Андрея Каменева в экстремальном мире знают все. Так же он известен своими фотографиями путешествий, природы, архитектуры и замечательными репортажами… Спорт – это только пять процентов из того, что снимает Каменев.

Сегодня этот человек едет на подводную съемку на Северный полюс. Завтра — в Папуа-Новую Гвинею снимать племя каннибалов или на Маврикий, снимать кайтеров. А послезавтра он уже, с не меньшим интересом, лежит с макрообъективом в траве у себя на даче, выслеживая насекомых. Этот человек широко смотрит на мир и широко отображает его в своих фотографиях. Быть может, поэтому Андрей, за исключением нескольких точек, объездивший практически весь мир, и снявший невероятное количество фотографий, выглядит таким энергичным, жизнерадостным и «незапаренным».

Некоторые говорят, что вот — Андрей Каменев, что в нем такого? Почему его фотографии во всех журналах? Ну, съемка и съемка, ничего необычного, простая качественная спортивная съемка…

Все зависит от акции, — серьезно отвечает Андрей. — Я согласен, что крутой экшн любой снимет хорошо. Но на серьезные события серьезные ребята берут проверенных людей. Если ты едешь далеко и надолго, у человека рядом с тобой не должны подвести ноги или фотоаппарат. Вот, например, бейс Валерия Розова — здесь реально, извините, молодежь не потянет, опыт надо иметь съемочный. Надо оказаться в нужном месте в нужное время. И никаких проколов, накладок с техникой, потому что есть единственный момент, когда мимо тебя человек пролетает. И если Розов пролетел в 20 метрах от тебя в 20 метрах от земли, это не просто так он пролетел… Тут надо все просчитать — я должен понимать, где он пролетит, как это будет выглядеть.

Бейс, это вообще, отдельная история. Во-первых, ты должен стоять рядом со спортсменом, на краю, у точки отделения (экзит), или вообще висеть на веревке на скале. Значит, по крайней мере, ты должен быть психологически готов к таким действиям. Сколько людей видел, которые подходят — и у них конечности начинают дрожать. А еще резкость надо наводить не автофокусом, а вручную. Бейсеры, они, когда на экзите стоят, у них момент истины наступают… А если вдруг в этот момент оператор говорит, что пленку забыл вставить, или еще не готов, вспышку не зарядил, или батарейки сели, — это не разговор. Если ты такой, у тебя быстро начнутся конфликты, тебя просто не возьмут в следующий раз. Вес надо свой набирать. Люди, которые идут туда прыгать, они должны быть в тебе уверены.

И еще один фактор. В современном мире мало просто снять фотографию. Надо еще ее и разместить! Надо уметь объяснять, доказывать, убеждать, общаться. Один придет – на его фотографии и не посмотрят, я приду с его же фотографиями – и их разместят. Надо быть и спортивным, и ответственным, и владеть техникой, и быть коммуникабельным. А тот, кто скандалит, кто не умеет говорить, такие люди быстро исчезают. Потому что экстремальный мир — очень тесный…

Значит, экстрим-фотограф должен владеть какими-то специфическими навыками?

В принципе, любой профессиональный репортажный фотограф может снять все, что угодно. Но я не уверен, что каждый спустится на 400 метров по веревке в мексиканскую пещеру или, там, нырнет на Северном полюсе под лед. Или вот на Домбае, можно, в принципе, и без лыж зайти на середину трассы, но потом там же еще надо при минус 20 стоять пять-шесть часов и снимать. Кто захочет заниматься такой съемкой даже и за 1000 долларов, к примеру? Подумают, нафиг мне надо, я лучше футбол пойду сниму за те же деньги. Так что любить это все-таки надо. Хотя моя «фишка» именно в том, что я — универсальный фотограф. На звание экстремального фотографа я не претендую… Я вот сейчас реально три зимы пропутешествовал: в Австралии был, там, сям, вообще выпал из тусовки горнолыжной и снежной. В прошлом году, думаю, надо все это дело освежить, пообщаться со старыми друзьями. Начал с Камчатки в апреле: горные лыжи и бейс, в мае я уехал на Ривьеру, на каньонинг, потом — на Мальдивы, там дайвинг, потом на «Ладогу Трофи», и еще на мультимедийные гонки съездил в Красную Поляну.

А жену с собой берешь, семью?

Жена ездит. Я ее не таскаю в горы, в экспедиции, где ей тяжело выживать, а в «трэвел» мы ездим вместе. Вот сейчас на Мальдивах были, они там загорали, рыбок наблюдали, а я нырял, снимал под водой подводную макросъемочную панораму. Кстати, это мое ноу-хау – и макросъемка, и панорамная фотография. Я «склеиваю» ее на компьютере из двух снимков.

Я, кстати, хотела тебя спросить, у тебя не бывает ощущения, что ничего нового уже не создаешь, остаешься на одном уровне?

Нет. Даже чтобы найти нужные точки — постоянно приходится придумывать. Вот у тебя в бейсе есть всего три варианта съемки: снизу, сверху, сбоку, и все. А мы с Валерой Розовым придумали «удочки» такие. Свешиваешься на веревке, а потом таким прутом себя на 4 метра от стены относишь, и фотографируешь уже в новом ракурсе.

Потом, наши журналы («Доски» и «Онборд») просят снимать раскадровки или общий план, а ты попробуй снять крупняк! Это в последние 10 лет в спортивной фотографии идет тенденция к укрупнению, чтобы у человека при прыжке эмоции были видны. А журналам важно, чтобы было видно, откуда он выпрыгнул, поэтому неинтересно с ними работать.

Чтобы не повторяться, каждый год что-нибудь придумываешь. Придумал панораму. На выставке VERTMIR EXTREME PHOTO (выставка экстремальных фотографий журнала «Вертикальный мир», первый российский журнал об экстриме) я победил как раз с такой фотографией. Да и для раскадровки приходится новые кадры искать, появились скоростные камеры.

Раньше, когда опыта экстрим-съемки не было, вообще все приходилось выдумывать. С тем же Артемом Зубковым (главный редактор журнала «Вертикальный мир»), когда издание только начиналось, мы ехали в Штубай на ледник, брали ледорубы, находили место красивое, Артем туда лез, я снимал, и получалось круто. Мы парились, думали, снимали, а сейчас все тяжелеют, и я тяжелею… Вернее, у меня другие цели и задачи. Мне сейчас интересны свои собственные проекты: хочу книжки про природу выпустить. А потом еще дело в бюджетах. Тот же параплан — или в Подмосковье его снять, или в Боливии. Или человек сделал трюк в Крылатском, или в Новой Зеландии… От «задника» очень много зависит. Но это совсем другие бюджеты. У Кристиана Понделлы (известнейший американский экстрим-фотограф) почему такие хорошие фотографии: еще и потому, что у него есть возможности снимать лучших райдеров в лучших местах – на это выделяются отдельные бюджеты, несравнимые с нашими.

Отношение зарубежных фотографов к съемке отличается от того, что сложилось в России?

У них другое отношение к съемке. Там фотограф не будет снимать все подряд. Придет, увидит, что пурга метет, что одежда черная или серая у райдеров. До свидания, скажет, ребята, а если хотите хорошую фотографию, то вот ты, потому что одежда яркая, а ты, потому что хорошо прыгаешь, вы должны проехать там-то и там-то, и не сегодня, а когда погода хорошая и солнце яркое, а пока тренируйтесь. Вот была фотография отличная в одном журнале, там они 3 недели снимали, отсматривали место, тренировались. Но у них совсем другие деньги… Если мне будут платить, сколько им, я готов хоть 10 дней ходить по целине, а у нас же совсем другие расценки…

Вот, например, Жан Марк (один из знаменитых экстрим-фотографов, был членом жюри VERTMIR EXTREME PHOTO-2005). Я знаю его еще с 1996 года, он проехал 200 км, чтобы показать нам с Артемом во Франции, где мы тогда были, свое совсем небольшое портфолио. Уже через три года он открыл свое агентство — восемь человек сотрудников, световой стол для просмотра фотографий – 12 метров, офис — как спортзал, и три журнала созданы специально под него. Вот это вот размах! Поэтому нас и их сравнивать нельзя. Они могут 5 вспышек расставить в пайпе, найти крутого райдера и снять его, когда солнце садится. Я тоже могу это сделать, но ради чего? 30 долларах в «Онборде» и 20 — в «Досках». А мне семью надо кормить.

А когда сложнее было стать экстрим-фотографом, в твое время, или сейчас?

Сейчас очень сложно пробиться, раскрутиться, чтобы тебя начали узнавать. Вот Виталик Михайлов, Андрей Пирумов снимают сноуборд. Они ездят с лучшими райдерами и с ними бесполезняк тягаться. Очень много еще от самих райдеров зависит. Если он может «замочить» с 20 метрового трамплина — то вот и снимок, а если с трехметровой кочки парень прыгает, тогда и фотография такая будет.

Или надо все бросить и уйти полностью в сноуборд, чтобы всех давить, но мне это не нужно. В скейтбординге, в горном велосипеде, в кайте — везде уже появились свои ребята. Сейчас все как на Западе идет – по пути специализации.

Кого из «молодых» ты бы отметил как современных профессиональных фотографов?

Ну, это уже не молодые. Cлюнтяй (Андрей Артюхов) сейчас, наверное, самый профессиональный фотограф. Я, кстати, тоже приложил к этому свою руку. В свое время задвинул его в «Спорт-экспресс» футбол снимать (а снимать футбол — это не простая вещь), и он стал профессионально снимать. Андрей Пирумов стал таким – по наитию и количеству отснятых фотографий на западе. Пирумова можно узнать по некоторому западному стилю, он подсмотрел в западных журналах, это его находка. Он снимает из-за препятствий, из окна машины, из-за дерева, но вот в последнее время стиль начал над ним довлеть. Слишком часто использует. А раньше это было хорошо, когда свежо. Потом, Женя Ефимова кайтсерфинг снимает. По крайней мере, она не тупо щелкает, она начинает думать — то птичек в кадр введет, то парус.

А я вот как раз таких фотографий у тебя и не видела…

Почему? Я люблю экшн снимать, просто, может, не все печатают. Вот на Black sea Cup я душевно поснимал. Падения, например, — другие просто не успевают это снять. Или когда люди перебегают по берегу на другую сторону, обычно это не снимают, а это — самое интересное! Андрей Хитрово там тоже сидел, все штатив травой украшал, снимал его, и это во время финала! Но он тоже на своем виндсерфинге слишком зациклен, ему бы еще другие стороны увидеть.

Гризли (Наталья Лапина) хорошо снимает, но она торчит в горах все время. Эффект работы – я имею в виду вложения и отбивка от поездки – сводится к нулю. Она никуда не отдает свои фотографии, просто стиль жизни такой. Снять-то несложно, особенно если ты в теме. Но я считаю, что вопрос в другом – в эффективности съемки. Если ты никуда это не отдаешь, зачем это нужно? Молодым, конечно, проще. У них нет семей, сколько заработал – столько же потратил на себя. А мне семью еще надо кормить. И, кроме того, деньги нужны на поездки, чтобы перемещаться.

За жизнь Андрей накопил огромное количество различных точек съемки: например, на фото с птичками, где экшна нет, надо было чаек спугнуть, или дождаться заката, чтобы подкрасить воду, чтобы фотография несла какой-то посыл. Вообще, вот такие фото с птичками, — они самые сложные. Как минимум, надо книжку прочитать, как птичек снимают. Надо делать много вариантов, чтобы потом можно было апеллировать ими в памяти. Снимать с разных, все время новых точек. Искать их везде, пусть даже в кафе: отражение в стекле, лампе, металлической вилке и так далее…

В этой связи сразу три вопроса: ты не думал открыть свои курсы? Где ты учился сам? Ты всегда в свои фотографии вкладываешь какой-то посыл для зрителя?

Андрей начинает с последнего вопроса. Посыл — любой творческий посыл – должен идти изнутри, а не от внешнего. Если человек просто прицепил большой фотоаппарат к себе, и выглядит, как модный фотограф, толку не будет. Я нигде не учился, я занимался птицами. Мечта была — выпустить определитель птиц СССР, думал, поначалу с рисованными картинками. Но рисовать каждое перышко — убиться можно это рисовать! Птицу проще сфотографировать. Быстро понял — обычным фотоаппаратом птичку не снять. Тогда, в 70-е, выбор был невелик, мечта была одна – зеркальный фотоаппарат, к нему можно приделать бинокль, телескоп и тогда птичка будет ближе.

Я долго снимал природу, птичек и все подряд, с 1976 по 1988 год, а потом уволился с основной работы — надоело сидеть в «ящике». Я был инженером-испытателем, летал на вертолетах. Не потому, что летать хотел, а просто во ВГИК не успел, в армию не хотелось, и я поступил в Институт картографии и фото, потому что в названии было слово «фото». Там профессиональной технической фотографии учили, так что я знаю то, чего не знают современные фотографы. Тогда все же руками делалось: проявка, свет… Сейчас понятие света полностью отсутствует, поэтому я рекомендую всем закончить курсы, чтобы получить об этом хотя бы какие-то понятия. Потому что когда ты пропустил через себя весь процесс печати, ты к этому совсем по-другому относишься…

Курсы. Ну, я вел несколько в разных журналах. Но ты знаешь, человеку, который имеет понятие, базу, что-то понимает в фотографии, я расскажу все секреты за полчаса. Если ничего не понимает, то о чем с ним говорить?

Это все просто – лишь бы понять. Надо просто смотреть фотожурналы, стараться снимать не хуже, чем там. И делать много вариантов. Снимать с разных точек. Вот сейчас я сижу в кафе и вижу вокруг массу символов. Я могу снять здесь кабаки Америки, и никто и не поверит, что это — в Москве. Надо уметь абстрагироваться от ситуации. Многие писатели этим грешат, если не знают ситуацию, не смогут ее описать. Абстрактное мышление надо развивать…

Да, бывает и так. Можно и в городе путешествовать?

Да, у себя на даче я так и путешествую – засовываю голову в траву, и такое путешествие начинается! Снимаю макрообъективом муравьев в траве. Соседи потом смотрят – поражаются: «Ты где такое снял?» Да вот, говорю, здесь же…

А что в планах?

В Крым хочу поехать, цветы снять – первоцветы. Я уже и место знаю, и время, уже картины вижу, надо только собраться и поехать.

Потом, мне сейчас интересны следующие вещи. Хочу запустить серию необычных книг о природе. То есть, берешь и придумываешь необычную тему: «Желтый цвет в природе», например. Это же может быть все что угодно: закат и восход, листва, желтые рыбы, бабочки, перья у птиц, яблоки — вот тема, до нее как минимум надо додуматься. Почему тропические рыбы целиком желтые?

Я разные вещи снимаю, то родео, то муравьев-убийц, то крокодилов, поэтому мне и не скучно.

Надо на фотографию шире смотреть. У меня есть, кстати, друг, фэшн-фотограф, который, проработав лет десять в этом жанре, жестко завязал. Хотя у него и офис был в Берлине, и имя — просто он уже насмотрелся на этих голых девиц, и жена у него манекенщица, его тошнит от этого. И он взял и прикололся снимать фотографии по теме Библии, очень интересно для современного мира, посыл несет, по крайней мере, он так думает. А многие не думают. Что значит скучно? Скучно, когда по колее идешь накатанной, сделал себе имя и продолжаешь работать все в том же жанре. А ты купи себе бокс — и в Антарктиду, снимать морских звезд. Или пересеки пустыню вслед за муравьями-убийцами, и тогда точно не будет грустно! То, что увидишь, так двигать станет!

Знаешь, что происходят с альпинистами, когда они доходят до вершины? У них начинается опустошение, если нет новых вершин. Так же и те люди, у кого мало целей. Тот испытывает опустошение, у кого мало идей. У кого они есть, опустошение испытывать некогда…

Андрей, а как все-таки получилось – вначале любовь к путешествиям и как следствие — фотография. Или наоборот: фотография и как следствие – путешествия?

Я с детства много путешествовал, в походы ходил, в 1994 году разговорился с Яцеком Палкевичем, великим польским путешественником. Это его идея – журналистское путешествие. На первое ты ищешь деньги, чтобы уехать в какую-нибудь экзотическую страну, едешь, снимаешь, продаешь материалы, и потом на эти деньги едешь в следующее. Теоретически, один раз съездив в путешествие, ты так и работаешь. Я так и отправился в Гвинею, в племя каннибалов. Правда, продал машину, но зато понял, что с определенным минимумом денег ты можешь ехать куда угодно. Чем больше времени пребывания в стране – тем меньше затрат. Вот так я и путешествовал: сам находил деньги, ехал, снимал. Потом меня стали приглашать, сначала подводники, потом бейсеры, потом журнал «Вертикальный мир», потом все журналы… Одно тянет другое. У меня, кстати, как-то рекорд был: 143 фотографии в одном экстремальном журнале вместе с обложкой.

А сам какими видами экстрима увлекаешься?

Ой, ну я на горные лыжи очень давно встал. Потом, подводное плаванье. Ну а дальше, если у тебя есть координация, понимание, можно любые виды деятельности осваивать, серфинг, каяк, параплан, велики. В Юте объездил все каньоны на велосипеде с одним известным велопутешественником. Но просто так я не катаюсь. Сил не трачу. У меня есть конкретная цель – если еду, то снимаю. Я как-то попробовал без фотоаппарата в Турции. 4 дня только выдержал. Лежишь на пляже, виски, пиво, ну да, но зачем это все нужно? Можно так же лежать – но с фотопаратом!

Беседовала Лена Андрианова

Источник — Extreme.sport-express.ru

Фото — с сайта Off-road-drive.ru

Фотографии Андрея Каменева
— на сайте Goski.ru
— на сайте Extreme.sport-express.ru

photoludi.livejournal.com

Каменев Андрей — kamenev_photo

У него нет конкурентов среди российских фотографов. Причина проста: Андрей Каменев готов работать там, куда других не затащишь ни за какие деньги. Он погружался с камерой под лед на Северном полюсе, спускался в карстовые пещеры в Мексике, поднимался на горную стену в Швейцарии — в общем, серьезно рисковал ради эффектных снимков. Неудивительно, что экстремалы всех мастей считают его своим и, собираясь в очередную экспедицию, всегда зовут с собой. Два месяца в командировке, неделя дома — по такому графику Андрей живет последние 15 лет. За эти годы он объехал семь десятков стран, преодолев на разных видах транспорта более четырех миллионов километров. То есть обогнул земной шар примерно 100 раз…

Андрей не получает редакционных заданий. Он — freelancer, то есть «свободный художник». Самостоятельно выбирает тему и место очередной командировки, сам решает, кому отдавать отснятый материал.

— На Западе довольно много фоторепортеровфрилансеров, а в России такой стиль работы не стал популярным. Дело не только в разном уровне оплаты. У нас профессионалы предпочитают иметь стабильную «крышу». К тому же свободный художник должен всегда делать свою работу лучше других, иначе умрет с голоду. Но я себя просто не могу представить в жестких рамках какой-то редакции. Мне нравится чувство свободы и возможность самому решать, что интересно, а что нет.

— Не возникало желания переехать на жительство за границу и стать фрилансером западного образца?

— Там у них узкая специализация: один снимает животных, другой — кактусы, третий — экстремальный спорт. А мне нравится фотографировать и то, и другое, и третье. Такое возможно только в России.

— По миру путешествуешь за свой счет?

— В большинстве случаев. Сейчас уже легче, а когда начинал работать, самостоятельно оплачивать поездки было непросто. Например, в начале 90-х я узнал о подготовке альпинистской экспедиции в Новую Гвинею. Интересуюсь у организаторов: «Можно с вами?» Ответ положительный. С одной только оговоркой — расходы я беру на себя. Чтобы купить билеты на другой конец света — по тем временам они стоили сумасшедших денег, — пришлось продать машину.

— Такая жертва оправдала себя?

— Конечно! Я в той командировке много уникальных кадров сделал. Довольно быстро откололся от альпинистов, поехал в джунгли. Всего два-три часа пешком от небольшого городка на побережье — и попадаешь в места, где туземцы практически не видели белых людей. Дальше забираться опасно — папуасы могут и подстрелить непрошеного гостя. Контакт с местными жителями устанавливал при помощи сигарет. Курят там буквально все: маленькие дети, женщины, старики… Раздал им все свои запасы табака и в результате стал другом племени. Самое главное: мне позволяли снимать все, что хотел. Я жил среди дикарей несколько недель. Вместе с ними ел, курил, спал в хижине. Разумеется, испытывал некоторый дискомфорт.

В первую же ночь в папуасском жилище меня покусали какие-то мошки, весь красный стал. Иду к вождю, спрашиваю с помощью жестов: что делать? Тот, тоже жестами, отвечает — мол, не обращай внимания, нас тоже кусают, и ничего. Да что там укусы насекомых! В том племени, когда в семье кто-то умирает, мужчины в знак скорби отрезают себе уши, женщины — пальцы. Поэтому в деревне — сплошные инвалиды.

— Сейчас продолжаешь ездить в места, где не ступала нога фотографа?

— Еще 15 лет назад таких мест в мире было достаточно. Сегодня их совсем мало осталось. В основном это районы, закрытые для посещения по военным или экологическим соображениям. Например, Андаманские острова, принадлежащие Индии, объявлены заповедником, и туда никого не пускают. Было сделано лишь одно исключение для Кусто, да и тот ждал разрешения несколько лет. У меня вообще не было шансов официально получить пропуск. Но очень хотелось попасть в гости к племени, обитающему на одном из этих островов. Аборигены настолько дикие, что пускают стрелы даже в рыбаков, если те подплывают слишком близко к берегу. Словом, мы с друзьями все же решили поехать. На свой страх и риск. В столицу островов еще пускают иностранцев, дальше — нет. Нашли местного немца, у которого сохранилось очень старое разрешение на въезд. Мы с этой бумагой хорошенько поработали — вписали свои имена, затем прогнали несколько раз по факсу, потом заламинировали. Получился вполне приличный на вид документ.

— А если бы подделку разоблачили?

— Тогда получили бы лет десять в индийской тюрьме. Но все обошлось. На островах мы провели несколько недель. Там природа потрясающая — я сначала снимал пейзажи, а в конце экспедиции нашел гида, готового отвезти к воинственным туземцам. Выяснил, что в племени ненавидят белых, но зато любят танцы. Поэтому я на всякий случай учился танцевать, репетировал ежедневно… А проводник в самый последний момент, за день до отправления к дикарям, умер от малярии. Так я к ним и не попал. Может, оно и к лучшему, а то получил бы стрелу в одно место…

— Кстати, часто сталкиваешься с агрессивным отношением со стороны местного населения?

— В большинстве стран местные реагируют на фотокамеру спокойно. На Ямайке мне даже позволили запечатлеть процесс продажи наркотиков. Единственный раз забрали в полицию в Бомбее — за съемку на местном рынке. Там было настолько грязно, что администрация запретила фотографировать. Но для фотографа не существует запретов! Впрочем, за взятку в Индии можно решить все проблемы с полицией… Достаточно агрессивно реагировали староверы, репортаж о которых я делал на Енисее, — угрожали даже. Но в конце концов смирились с моим присутствием.

— А с опасными животными встречаться приходилось?

— Насекомые постоянно кусают. На тех же Андаманских островах какие-то мухи закусали одного из моих друзей так, что ему пришлось лечиться в больнице: ноги распухли. А к змеям отношусь спокойно. Я же ловил их в начале 90-х. Тогда у меня не было денег, вот и поехал на заработки в Туркмению. Моим учителем был известный змеелов Владимир Бабаш. Короткий инструктаж — и меня забросили в какую-то дыру собирать гадов… За несколько месяцев поймал десятки змей: там были кобры, гюрзы… Занятие не самое безопасное. Укус этих змей смертельный, и сыворотка не всегда помогает. Если гадина цапнула, надо место укуса ножом порубить «в капусту», побольше крови спустить. Но меня не кусали. Обошлось.

— Тебя постоянно зовут в свои экспедиции экстремалы. Ты что, напрочь лишен страха?

— Мне тоже страшно, но кто-то должен снимать подобные вещи. Коллеги чаще отказываются. Вот свежий пример. Лыжники позвали на Аляску — на спуск с очень крутых диких склонов. Кроме меня в команде были еще два оператора одного из центральных телеканалов, причем оба давно катаются на горных лыжах. На горный хребет нас высадили с вертолета. Смотреть вниз страшно: уклон градусов в 55, а на глаз вообще кажется вертикальным. Чтобы снять спортсменов с нижней точки, надо самому спуститься, пройти весь маршрут. Операторы сразу отказались и попрыгали обратно в вертолет. Ну а я постоял, подумал — и поехал вниз. Страшно было очень, да еще рюкзак тяжеленный с аппаратурой за спиной мешал. Но не хотелось подводить ребят, пригласивших в поездку.

— Ты один из немногих, кто снимал прыжки бейс-джамперов…

— Я хоть сам и не прыгал «бейс», но, когда снимал, душа в пятки уходила. Особенно много адреналина получил во время первой экспедиции в Швейцарские Альпы. Когда стоящие рядом с тобой люди прыгают со скалы в пропасть, хочется глаза зажмурить от страха. Но ведь надо снимать…

— Бейсеры прыгали с парашютами, а ты как спускался с горы?

— Это была не просто гора, а стена Эйгера — один из самых сложных участков в Альпах. Впервые эту высоту взяли немецкие альпинисты в 1938 году. За то восхождение их чествовали как национальных героев… А мы целую неделю ежедневно забирались на стену Эйгера. Ребята прыгали и через несколько секунд были уже на земле, а я после съемок часами спускался вниз. И героями нас никто не считал… В Мексике, когда бейсеры прыгали в карстовый колодец, я тоже страху натерпелся. Надо было снимать прыжки не только сверху, но и снизу, а также с промежуточной точки, повиснув на веревке. Сложнее всего было заставить себя спуститься по ней в подземную пещеру глубиной почти 400 метров. Я же не спортсменэкстремал, а фотограф. Представь, тебе предлагают спуститься по веревке с Останкинской башни, причем в почти полной темноте… А потом снова залезть наверх!

— Сколько видов спорта пришлось освоить ради эффектных кадров?

— Альпинизм; на горных лыжах научился сносно кататься; сноуборд освоил, серфинг.. А чтобы снимать с верхних точек, стал учиться летать на параплане. Во время полета зимой в карьере под Люберцами мой аппарат «сложился» из-за сильного ветра. Врезался в ледяной склон. Итог — 16 переломов стоп и повреждение позвоночника. Но мне еще повезло, ведь падал с высоты шестиэтажного дома. После этого несколько месяцев провел в больнице, потом «осваивал» аппарат Илизарова, учился ходить. Теперь к верхним точкам съемки отношусь осторожнее.

Андрей Каменев обожает снимать под водой. На его счету — 500 погружений, от Крыма и Египта до Северного полюса. В ближайшее время планирует отправиться в очередную морскую экспедицию — фотографировать белых акул.

— Самая сложная подводная съемка была на Северном полюсе. Не только физически, но и морально: во время одной из экспедиций там погиб очень опытный фотограф Андрей Рожков. А я был единственным человеком, нырявшим под лед в совсем легком «мокром» костюме, предназначенном для теплых морей. Дело в том, что «сухой» — для погружений на Севере — не обеспечивает свободы движений, и я решил: лучше замерзну, но буду чувствовать себя свободно. Ныряли мы в так называемые «речки» — трещины между льдинами толщиной несколько метров. Попарно. Все участники экспедиции переживали, что я замерзну, — но я выдержал. Напарник, погружавшийся в сухом костюме, замерз быстрее: у него вода проникла внутрь костюма. А я остался подо льдом один еще минут на 20. Снимал. Меня потом чуть ли не насильно вытащили. Хватит, сказали. Я-то еще держался, а вот аккумуляторы к вспышке сели из-за мороза.

— Всегда ныряешь с камерой?

— Без нее — лишь в исключительных случаях. За последнее время таких было три. Первый раз — во время трофи «Ладога». На одном из участков дорога проходила рядом с озером, и латыши на «Toyota Corolla» не вписались в поворот. Машина улетела в озеро и сразу ушла под воду. Гонщикам удалось выбраться. Они сели у костра, загрустили: компьютер и документы остались в автомобиле. Вода в озере была очень холодной, но мне стало жаль бедолаг. Разделся и нырнул. Нашел машину на глубине метров шесть, привязал веревку к внешней раме безопасности. Потом «Короллу» вытащили эвакуаторы. Латыши пришли ночью с огромной бутылкой водки в большом кожаном чехле. Говорят, припасли ее на финиш, но решили мне подарить… На Енисее тоже была история — легкий самолет упал в воду, спасателей рядом не оказалось, пришлось нырять, вытаскивать пассажиров. Еще один случай произошел на Белом море: корабль при заходе в порт потерял винт. Бывает и такое. Там тоже как-то узнали, что я давно ныряю, попросили помочь. Винт я, правда, так и не нашел, сколько ни нырял.

Автомобильные путешествия — еще одна значительная часть биографии Андрея. В свободное от экстремальных съемок время он выбирает страну и отправляется колесить по ней на пару месяцев.

— Самые красивые дороги, на мой взгляд, в Новой Зеландии. За каждым поворотом ждет совсем новый пейзаж. Ландшафты фантастические и меняются очень часто — только успевай фотографировать.

Одна из самых запоминающихся поездок на машине — по Австралии. Мы с женой отправились в центральную часть страны, то есть в совсем безлюдные места. Колеса на нашем джипе лопались одно за другим, и мы сначала не могли понять причину. Позже нам объяснили, что в пустыне покрышки должны быть слегка спущенными. Ведь грунтовая дорога так раскаляется при 50-градусной жаре, что резина с нормальным давлением не выдерживает, взрывается.

— А шиномонтаж в пустыне не предусмотрен…

— Колеса нам помогали ремонтировать фермеры. Правда, до них надо было еще добраться: фермы занимают огромные пространства. Несколько десятков километров в ширину и несколько сот — в длину. Жару плохо переносили не только покрышки. Радиатор тоже постоянно кипел — приходилось ждать по два часа, пока машина остынет. В таких случаях сразу ставишь тент — и под ним устраиваешь тихий час. Вообще-то поездка по австралийской глубинке — авантюра чистой воды. Если заблудишься, вряд ли найдут. К тому же в пустыне на грунтовке не замечаешь ямы, присыпанные пылью. Перевернуться можно запросто. А больше всего меня поразили местные пабы: ни одного посетителя, зато полчища мух. На уик-энд в такие центры досуга съезжаются фермеры и вместе веселятся. В остальные дни там мертвый сезон.

— Для длительных заграничных странствий ты, я слышал, иногда не арендуешь машину, а покупаешь?

Иногда это бывает практичнее. В Индии мы с друзьями приобрели даже не машину, а большой автобус. Надо было добраться из Дели в Гоа — любимое место отдыха неформалов. Люди там годами тусуются, довольствуясь малым: живут в простеньких хижинах, едят самую дешевую пищу, а все деньги тратят на наркотики. Мы подсчитали, что покупка автомобиля обойдется дешевле авиабилетов и доплаты за груз (у нас с собой был параплан и очень много вещей). Знакомый англичанин, который давно жил в этой стране, посоветовал не мелочиться и взять автобус. Заплатили за него около $2.000. Сразу наняли водителя и сигнальщика. — Кого?

— Сигнальщика. Он в Индии просто необходим — у многих машин там нет «поворотников» и стоп-сигналов. Поэтому специально обученный человек постоянно высовывается в окно и информирует жестами других участников движения, когда и куда ты поворачиваешь. На нашем автобусе светотехника была нормальная, но индийцы настоятельно советовали от сигнальщика не отказываться — с ним все же спокойнее, меньше шансов попасть в аварию. Таким образом мы пересекли почти всю страну. В Индии транспорт всегда набит битком, люди на автобусах гирляндами висят. Мы же ехали как короли — впятером в огромном салоне. Местные смотрели на нас, как на инопланетян. Приехав в Гоа, быстро продали автобус, совсем немного потеряв в деньгах. Считай, посмотрели всю страну почти даром.

— Северные маршруты тоже освоил?

— Однажды меня пригласили прокатиться на грузовиках ЗИЛ по зимникам — дорогам, проложенным по замерзшим рекам, — через всю Якутию. Экспедицию организовала итальянская путешественница Стефания Дзини. За бортом — минус 50° С и ни души, только «лунные» пейзажи. В составе команды было 13 человек. По трое в кабине, а один должен все время в кунге сидеть. Эта была участь звукооператора. Как-то я решил его подменить, пустил в кабину, а сам устроился в кузове. Там печка очень мощная — включишь ее, становится жарко, как в Ташкенте. Я разделся до трусов. Открыл форточку. Потом чувствую, что замерзаю, хочу закрыть — не получается, примерзла. Взял разделочную доску для продуктов, высунулся в проем и стал отдирать форточку. В этот момент машину тряхануло, и я едва удержался, чуть не выпал. А наш ЗИЛ шел последним. Представляешь, была бы картина: пурга, минус 50° С, и я в трусах и майке посреди тундры, с разделочной доской!

— Там и в одежде, наверное, несладко…

— Особенно когда приспичит в туалет. Останавливаешь машину, роешь ямку в сугробе, делаешь все дела за пять секунд. Не дольше — иначе примерзнешь. Когда мы приехали в поселок, состоящий из двух бараков, были счастливы: нам казалось, во дворец попали…

— Андрей Каменев — аккуратный водитель?

— Наоборот, мы с женой ездим быстро. Зажигаем, одним словом. В Новой Зеландии взяли напрокат «Toyota Camry» — и пуляли на ней два месяца. В один из последних дней нас тормознул полицейский за большое превышение скорости. Штраф — $300. Но мы почему-то не сделали выводов. Через километр снова останавливают — мы гнали под 140 км/ч при разрешенных 60 км/ч. За это нам выдали еще одну квитанцию — уже на 500 баксов. Кстати, это был максимальный штраф. Превысь мы рубеж в 150 км/ч — в тюрьму посадили бы. Потом в отеле я посмотрел на календарь и глазам не поверил: пятница, 13-е.

— Тебе путешествия часто снятся?

— Почти каждый раз, когда возвращаюсь домой из командировки, вижу цветные сны. Впечатления «не отпускают» дней пять-семь. Я все куда-то еду, несусь, что-то снимаю…

— На хобби времени не остается?

— Мое хобби — фотография. Снимаю даже насекомых на даче. Могу, например, сделать крупный портрет комара или мухи. Насекомые — мои любимые модели.

— Человеку, который занимается любимым делом, не о чем мечтать?

— Я мечтаю делать фотокниги, жизнеописания. Например, недавно один американский фотограф запечатлел историю переселения семьи из Британской Колумбии на Аляску. Проехал с ними на собачьих упряжках сотни миль, наблюдал за строительством дома на новом месте. Здорово, если мне когда-нибудь удастся сделать что-то подобное.

Беседу вел Дмитрий БАРИНОВ
«Клаксон» N 009 стр. 27-29 от 03.05.2005

kamenev-photo.livejournal.com

Андрей Каменев: «Самый простой совет: жить в свое удовольствие»

О настоящей любви к жизни – вот о чем получилась беседа с фотографом-путешественником, шеф-фотографом журнала «National Geographic Россия», обладателем множества конкурсных наград и необъятного багажа фото-историй и увлекательных приключений Андреем Каменевым. Запечатленные фрагменты жизни из 80 стран мира за 18 лет путешествий, персональные выставки, публикации в сотнях газет и журналов, книги… В беседе с корреспондентами ИА «Экзистенция» Инной Винель и Екатериной Сердобовой Андрей поделился историей своего профессионального пути, мечтами и разочарованиями, а также рецептами вдохновенной жизни.

ИА «Экзистенция»: Андрей, расскажите, как Вы пришли в фотографию? Почему выбрали именно эту сферу деятельности?

А. Каменев: В  детстве я любил рисовать животных, в частности, – птиц. В 1970-х годах у меня была мечта издать книгу «Птицы России». Я ходил в зоопарк, делал зарисовки… У птиц множество перышек, тонкие оттенки цветов, и в таком возрасте очень сложно вырисовывать все эти детали. И тогда мне в голову пришла мысль: а что если птиц фотографировать? По фотографии проще рисовать. Обратился за помощью к отцу, он дал мне старый фотоаппарат. И сначала я снимал птиц, чтобы потом их нарисовать, а потом подумал: зачем их рисовать, если можно просто делать качественные фотографии? Вот так и занялся фотографией. Птиц до сих пор, бывает, снимаю.

ИА «Экзистенция»: Как Вы продолжили свое детское увлечение в образовании и работе?

А. Каменев: Я не попал ни в один из институтов, где есть операторские и фотографические факультеты, например, во ВГИК. Поступил в Московский институт инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии, потому что в его названии есть слово «фотосъемка». Отучившись, попал в летно-испытательный отряд Министерства промышленности, проработал 4 года инженером-испытателем. А потом уволился, сказав, что буду теперь заниматься фотографией как профессией.

Сначала я записался на платные курсы повышения квалификации фотожурналистов. Когда принес на творческий конкурс свои работы, один из членов приемной комиссии, известный фотограф Дмитрий Донской, посмотрел несколько моих фотографий и спросил: «А зачем тебе эти «курсы кройки и шитья»?.. Ты хочешь в Агентство политических новостей?». А тогда АПН было для фотографа, как Большой театр для танцора. Конечно, я хотел! Но началась перестройка, у АПН начались проблемы, и я туда не попал…  Устроился в газету «Советский спорт». Опыт получил грандиозный. Снимать, например, футбольный матч – это не то же, что бабушек на митинге. Если гол не снял – второго не будет. А хороша газета тем, что все очень оперативно: вечером снял, проявил, напечатал, отдал в типографию, а утром уже видишь свою работу в свежем выпуске. Для того времени – это буквально мгновенно. В газете работали лучшие люди, за ними надо было тянуться, редакция ошибок не прощала. Отработал в газете около двух лет, этого опыта мне до сих пор хватает. Ушел – и с тех пор я фриланс-фотограф.

ИА «Экзистенция»: Вы снимаете экстремальный спорт, это как-то связано с Вашими личными увлечениями?

А. Каменев: Я сам катаюсь на горных лыжах с 1979 года. Вот с горнолыжной тусовки все и началось. Кроме того, я одним из первых в стране стал снимать под водой. Пытался летать на парапланах, чтобы фотографировать сверху, потому что заказывать самолет или вертолет очень дорого, а параплан дает бездну возможностей. Но через 3 месяца полетов я разбился, получил множество переломов… «Рожденный ползать летать не может». На вертолетах тоже лучше не летать… Летал 3 года, все про это знаю… Потом был Казантип – это серфинг, виндсерфинг. Потом появились бейс-джамперы. В свои экспедиции меня брали сноубордисты, скалолазы… Чтобы снимать экстремальный спорт, надо самому быть спортсменом. На подводной съемке ты должен быть как рыба в воде, а фотографируя лыжника на 3000-метровой высоте, тебе тоже приходится кататься. Так получилось, что все, кто снимает классический спорт, были заняты в газетах. А я был свободен, да еще и всех знал из экстремалов. И для меня это всегда было не сложно, это для меня отдых. Хотя сейчас начинаю отходить от экстремального спорта. Все говорят: «Каменев – это экстремальная фотография». А я 15 лет снимал, и надоело. Я больше люблю природу снимать, жуков всяких… Хотя совсем недавно съездил в Лигурию, район Италии, и снял установление рекорда скорости на лыжах для National Geographic.

ИА «Экзистенция»: Часто приходится сталкиваться с опасными ситуациями в работе? Было что-то особенно запомнившееся?

А. Каменев: В поездках пару раз попадал в полицию… Но вообще, задача фотографа, да и любого путешественника – не попадать в плохие ситуации, вот в чем высший профессионализм. Для этого надо думать, уметь адаптироваться, ориентироваться в условиях. Попасть в тюрьму, быть раненным на войне или переломать ноги на лыжах – это не геройство. Вот у бейс-джамперов, например, никогда нет второго шанса – запасной парашют не предусмотрен…

ИА «Экзистенция»: Вам нравится риск, адреналин, или потенциальные опасности – это лишь досадный элемент профессии, с которым приходиться мириться?

А. Каменев: Иногда получаю адреналин, но не часто… Мне 48 лет. По молодости хотелось острых ощущений. Когда первый раз прыгаешь с пятиметровой высоты – это здорово. А на двадцать пятый раз прыжок становится рутиной. Задачей видишь – аккуратно спуститься, не упасть и одежду не намочить… Кстати, так же и вообще с путешествиями. В какие-то места, бывает, хочется вернуться, но, как правило, – не хочется. Вот Лигурия. Ну, красиво, да. Но я еще в 1991 году был в Монако, на Лазурном берегу. Хорошо, что много лет прошло, я обновился перед тем, как увидеть эти места еще раз. С годами вообще все сложнее получить новые ощущения. Я попал за границу в первый раз в 30 лет, в Монако. Такими глазами на все смотрел! Моей младшей дочери 12 лет, она была уже в 16 странах… И как она свою жизнь будет проживать? Она эмоции потеряет еще быстрее…

ИА «Экзистенция»: Как же Вы, в таком случае, находите вдохновение, особенно в повторяющихся ситуациях?

А. Каменев: Слово «вдохновение», конечно, должно присутствовать, но не присутствует… Есть такой термин – «шаблон». Шаблон ситуации, в которой находишься. Я знаю, какие и в каких случаях установить на фотоаппарате выдержку, чувствительность, какой через 15 минут здесь будет свет, как будут выглядеть в нем объекты, как потом кадр обработать, чтобы было красиво… Для этого не нужно снимать, потому что я очень много раз уже делал это. Шаблон – вечерний свет за окном, шаблон – горнолыжник, шаблон – старинный город… Кому-то это очень нравится… А мне интереснее фрагменты. Взять, например, старинный замок. Я сниму встреченную паутинку… Такой кадр никто не напечатает. Но он говорит о том, что ты замечаешь мелкие детали. Кто-то прошел – и не увидел. А я сниму.

ИА «Экзистенция»:  Вы говорили о том, что все новое быстро приедается, свежие впечатления найти не так просто. Как в таком случае избежать скуки, не потерять интерес в жизни?

А. Каменев: И мне бывает скучно. Но у меня рецепт есть: постоянное саморазвитие и спорт. Важно всегда продолжать учиться, хотя после окончания учебных заведений, обычно, людям этого не хочется. Или: делать нечего – вставай на лыжи! Пробежишь по лесу, придешь домой и думаешь: «Как же хорошо!». Еще поездки. Например, в поездках никогда не болею. И даже если здесь началась какая-то простуда, стоит поехать куда-то – все проходит. Моя уникальность как фотографа очень проста: я снимаю все, что мне интересно и всегда ищу что-то новое. Для многих архитектуру снимать – скучно. Мне тоже. Но я когда попадаю в старый замок, мне интересна о нем информация, как он строился… В фотографии каждый год ищу что-то новое. Панорамы, стерео, макро… Сейчас я за полминуты любого научу стерео-фотосъемке. Когда купил макро-объектив, увлекся съемкой насекомых в самом крупном формате. Теперь могу всем показать, что у комара зеленые глаза и кучерявая голова. Или вот потратил 2 года на отработку технологии съемки пресноводных рыб. Вода мутная, снимать очень сложно… Какое-то время назад начал осваивать верстку. Уже есть готовые книжки: «Подводная жизнь болота», «Глаза моря», «Северные птицы», — по большому счету я мог бы по книжке в месяц выпускать, если бы у меня был штат помощников. Интересен мне и микро-мир. Но к нему я пока не подступился: сложно получить доступ к электронным микроскопам — очереди, а покупка обойдется очень дорого.

ИА «Экзистенция»: Фотография, творчество, путешествия – это ваша жизнь. А если бы что-то сложилось иначе, какой путь Вы бы выбрали тогда?

А. Каменев: Я занимаюсь тем, к чему стремился. Я работал инженером четыре года. До этого был полгода на производственной практике в Киргизии: геодезистом лазил по горам с приборами… Палатка, двое рабочих, водитель, ящики тушенки…  Я понимаю, как эта работа устроена. Перспектива?.. В плановом хозяйстве все было понятно: начинаешь работать молодым специалистом, через некоторое время становишься начальником какого-то производственного подразделения и все… То есть, все рассчитано по жизни – скучно. Наверное, все равно занялся бы путешествиями. Я всегда стремился к независимости от коллектива (не от команды), к свободе. Еще я хорошо разбираюсь в естественных науках: биологии, геологии. Восемь лет коллекционировал насекомых. Но зная теперь, какими вырастают люди, занимающиеся наукой, я бы не хотел быть биологом. Эти люди – не от мира сего. На биологические и почвоведческие факультеты идут люди с определенным складом ума, характера. Они очень хорошо разбираются в своей науке и еще во всех окрестных, но в жизни они, как правило, абсолютно ничего не понимают. Они зажимают себя в рамки, мало кто из них нормально живет. Надо зарабатывать деньги, чтобы у тебя была свобода перемещений… Вот, например, если я разбил фотоаппарат, я не могу три года копить на новый – это несерьезно, я не смогу работать… Конечно, в целом, дело не в профессии, а в человеке. И среди фотографов много ограниченных рамками.

ИА «Экзистенция»: Какие качества помогли Вам добиться профессионального успеха?

А. Каменев: Первое – это интерес к жизни, к природе. С отцом в детстве ходили в лес. Мне это очень нравилось: свобода и множество всяких интересных объектов для изучения. Второе – спорт. Я с первого по седьмой класс занимался спортивной гимнастикой. Для мальчика очень важен спорт, так как он развивает физически: силу, координацию, гибкость. Спорт учит жить в команде, при этом учит быть индивидуалистом – ты всегда должен быть первым, а для мальчика такое стремление вообще естественно. Спорт приучает к дисциплине и физическим нагрузкам. Это тоже важно. В-третьих – тяга к знаниям. Все спрашивают меня: а чего это я столько всего разного снимаю? Есть специалисты по съемке архитектуры, животных, еще чего-то… А мне интересны многие вещи. Я вот в детстве прочитал всего Ферсмана, геологические труды, 12 томов. Когда снимал насекомых, прочитал книгу Россов «Энтомология», где про всех насекомых рассказано в подробностях… Я могу не знать чего-то, но я быстро нахожу информацию. Есть вдохновение к жизни – есть в вдохновение и к работе.

ИА «Экзистенция»: У Вас книги, интернет-портал… А не было когда-нибудь желания выпустить печатный журнал?

А. Каменев: Я как раз уволился из «Советского спорта» потому, что начал издавать свой журнал. Цветной, в 1991 году! Назывался «Домовой». Также выпускал журнал «Мегаполис», еще были экспериментальные проекты. Чтобы заработать денег, стали выпускать с партнерами журнал «Недвижимость за рубежом». Пытались даже продать форт Боярд. По теперешним деньгам стоил гроши, я бы себе сейчас купил… Последним моим журналом был журнал «Крыша». Он тоже благополучно закрылся, и я ушел оттуда с такими «минусами», что решил: никаких больше журналов. Помочь кому-то – пожалуйста, но сам издавать не буду. На все это ушло четыре года. И потом я стал «бомбить» по журналам. У меня рекорд: в год делал материалы для 200 наименований журналов. Целыми днями крутился, как белка в колесе. Недавно мне главный редактор журнала Geographic Traveler признался, что во время своей учебы на журналистском факультете «не любил Каменева». Он считал, что это группа фотографов, которая работает под псевдонимом… А теперь мне это все надоело, работаю только для National Geographic, остальное сейчас – «гламур». И, наконец, я дошел и до Интернета…

ИА «Экзистенция»: С зарубежными изданиями работаете?

А. Каменев: Специально – нет. Только когда сами обращаются. Первый раз меня напечатали в 1991 году во французском журнале «Monde de la mer», потом еще в нескольких журналах. В голодные времена продавал фотографии в немецкий «Der Spiegel». У меня есть принцип: кому надо – тот сам обратится и купит. Тем более, что в представительствах западных изданий сидят посредники, а с ними разговаривать бесполезно. Я когда прихожу в какую-то редакцию, сразу узнаю, кто тут главный, и иду к нему.

ИА «Экзистенция»: Какими еще принципами Вы руководствуетесь в жизни?

А. Каменев: Да нет особых принципов… Надо быть честным, не надо ничего придумывать. Еще надо учиться. Это золотое правило. У меня спрашивают: «А как Вы снимаете макро, откуда Вы знаете, какого паучка снять?». А вы книжки читайте, прежде чем снимать. Поймал образец – должна быть этикетка. Кадр даже с самой редкой рыбешкой без информации о том, кто это, где живет, когда снят, не имеет ценности. А чтобы знать – надо изучать. Вот почему все социалку снимают? Учиться не надо. Драка, забастовка, катастрофа – все и так очевидно без пояснений.

ИА «Экзистенция»:  Скажите, а зачем Вы вообще снимаете, какова Ваша цель как фотографа?

А. Каменев: Чтобы заработать деньги, а деньги – чтобы начать снимать на другом уровне, чтобы осуществить профессиональные мечты. Например, хочу снять цветок высотой 3 метра на горе в Венесуэле. Но пока не получается: очень дорого. Даже если работы напечатает National Geographic, поездки не отобьются и наполовину… У меня есть приятель, Сергей Горшков, фотограф. Он два года на остров Врангеля забрасывал оборудование для съемки – в этом году попал туда. В следующем году начнет четырехлетнюю подготовку к арктическому проекту. У него — свой бизнес. То есть, он занимается любимым делом, а деньги зарабатывает другими вещами. Сергей может на три дня слетать на Камчатку, потому что там проснулся вулкан. Или вот пятнадцать раз летал в Ботсвану – снимал новорожденных детенышей леопарда… Мне сложнее, я фотографией зарабатываю. А в глобальном смысле я фотографирую, чтобы показать красоту, чтобы просветить. Например, чтобы показать, как много интересного у каждого на даче. Снабжаю свои фото-материалы познавательными текстами. Например, к фотографии паука пишу о том, что если бы люди могли сделать волокно, по прочности равное прочности нити паутины, то такая нить толщиной с карандаш могла бы остановить летящий на полной скорости самый тяжелый Боинг. Или вот снимал лед Байкала. А много ли кто знает, что есть двадцать два вида льда, два из которых не встречаются на нашей планете? Когда изучал вопрос, нашел целый интернет-портал, посвященный льду. А ведь можно сделать интересные кадры и на подмосковных лужах…

ИА «Экзистенция»: Вы работаете со спонсорами?

А. Каменев: В 1994 году я познакомился с путешественником Яцеком Палкевичем. Он придумал термин «журналистское путешествие». Один раз ищешь деньги — либо свои, либо спонсорские, едешь в какую-нибудь даль (моей первой «далью» была Новая Гвинея), снимаешь там материалы, приезжаешь, продаешь их. И, если есть прибыль, ты на нее живешь, а на базовую сумму можешь снова куда-то поехать. Можно под каждую поездку искать  спонсоров. Но тогда придется отчитываться. А я не люблю такого рода контроль.

ИА «Экзистенция»: Можете ли Вы назвать кого-то, кто является для Вас авторитетом или идеалом?

А. Каменев: Раньше были авторитетные коллективы, а сейчас нет. Когда узнаешь, как что-либо делается, часто приходит разочарование. С годами становишься циником, практиком. Другими глазами смотришь на людей, на их работу, подмечаешь какие-то детали, не всегда лицеприятные. И эти авторитеты рушатся. Вот у меня авторитет – любимый журнал, National Geographic. Но и к нему у меня теперь вопросы. Недавно ездил для них снимать соболей в Якутию. Нам помогали местные охотники, охотоведы – большая команда помогала готовиться и проводить съемку. Но американская сторона, представляющая National Geographic, запретила нам публиковать охоту, и вообще в статье эти люди не были упомянуты… А условия были суровые. На улице минус тридцать, охотничий домик, окошко, затянутое целлофаном, пол земляной, свечи, пластиковые стаканчики, водка… Спали на нарах, а кто и на полу… Нагрузки очень большие. В первый день я дошел до крайней степени утомленности и узнал, что такое «засыпать на ходу». Тело еще идет, а мозг засыпает, дает сигнал: «Ты больше идти не можешь, ложись и спи, не важно, где ты находишься»… Ну и какой американский фотограф выдержал бы такое? Да и не передаст тот, кто не говорит по-русски, не понимает тонких нюансов в общении с местными, само ощущение от места… Я же всегда стараюсь не управлять процессом, а снимать то, что есть.

ИА «Экзистенция»: Расскажите о своей преподавательской деятельности.

А. Каменев: В свое время National Geographic попросил прочитать мастер-класс, на пробу. Я открыл серию этих мастер-классов. На следующий год  на этой базе открылась коммерческая школа, я и там читал. Провожу свои коммерческие мастер-классы или по просьбе разных фото-школ. Но мне не нравится, не хочу никого учить.

ИА «Экзистенция»: Следите за новым поколением фотографов?

А. Каменев: Я всех вижу, но никто не производит особого впечатления. Все однобокие. Против их фотографий ничего не имею, но никто не понимает, что такое «тема». Все снимают как в последний раз, как на выставку. Тема — это не просто серия красивых фотографий. Должна быть история. Мы ведь не разговариваем одними превосходными эпитетами, есть еще и простые слова. В видео, например, есть основной сюжет, а есть перебивки.

ИА «Экзистенция»: Какая цель у Вас сейчас?

А. Каменев: Раскрутить интернет-ресурс. Заниматься просветительством, делиться красотой, но за деньги рекламодателей. Процесс идет медленно, но идет… 1 февраля мы официально открыли сайт, как и планировалось. Материала для наполнения много. А как появится доход от проекта, можно будет организовывать свои экспедиции и ни от кого не зависеть.

ИА «Экзистенция»: Есть ли что-то из Вашего личного опыта, выводов, убеждений, чем Вы хотели бы поделиться с другими людьми?

А. Каменев: Самый простой совет: жить в свое удовольствие. Горы не сдвинешь, политический строй не переделаешь и, по большому счету, людей не переучишь и не перевоспитаешь. Это же творческий порыв, а порыв нельзя привнести извне. Еще могу одно сказать: любые, даже самые нереальные мечты, воплощаются, если ты что-то делаешь. И любая работа оплачивается – если ты ее делаешь. У меня была детская энциклопедия с цветными фотографиями. Я любил ее листать: глубины океана, тропический лес Борнео, айсберги, пустыни, — и думал: «Ну надо же, такое бывает, в жизни никогда не увидишь!». Все, что я видел тогда в энциклопедии, я увидел своими глазами десятикратно. Кроме Антарктиды – но это вопрос времени. Еще мечтал увидеть один цветок, растущий в Индонезии, но думал, не увижу никогда. А, тем не менее,  я его снял – вопрос закрыт.

 

Мир глазами Андрея Каменева — подборка фотографий

 

existenzia.ru

Шеф-фотограф «National Geographic Россия» об экспедиции «Ледяной Байкал»

В начале марта журнал “National Geographic Россия” отправился в фотоэкспедицию с фотографом Андреем Каменевым на Байкал. В чем преимущества выездных занятий по фотографии, почему был выбран именно Байкал и чему смогли научиться участники тура – рассказывает шеф-фотограф журнала Андрей Каменев.

“Байкал – это сакральное место для многих, – рассказывает Андрей Каменев. – Зимний Байкал – это царство льда. Только здесь можно увидеть все его разновидности: торосы, ледяные гроты, натечный лед и многие другие”. Погода зимой на Байкале может быть суровой, поэтому для тура было выбрано именно начало весны. “В это время над Байкалом стоит антициклон, поэтому вероятность хорошей погоды увеличивается”, – объясняет фотограф. Своими учениками Андрей Каменев остался доволен: “Конечно, снимали в основном пейзажи, но у некоторых хорошо получались ночная и макросъемка”. На его взгляд, преимущество выездных занятий заключается в первую очередь в практике под руководством опытного фотографа, возможности задать любой вопрос и сразу получить ответ, попробовать новые технические и художественные приемы, а главное – получить оценку своих работ. Участники фототура также смогли попробовать местную кухню и познакомиться с обычаями и традициями местного населения. “Первой нашей остановкой по пути из Иркутска на Байкал было Обо Баяндай, – рассказывает Георгий Красильников, один из учеников Андрея Каменева. – Обо – сакральные места, где поклоняются местным духам. В Баяндае мы познакомились с главным ритуалом, совершаемым с целью снискать расположение богов, — бурханием. Представляет он из себя довольно занятный процесс обрызгивания пространства водкой или другим алкоголем”.

Андрей Каменев

Сначала нужно смочить безымянный палец правой руки алкоголем, потом обрызгивать пространство вверх к небу, затем вниз к земле, за оба плеча налево и направо и, напоследок, перед собой и позади себя. Главное, делать это с нужным настроем и не забывать смачивать палец каждый раз. По возможности нужно оставить подношение. Это может быть монетка или какая-нибудь сладость. На всех обо есть столбы и деревья, куда также можно привязать ленточку и загадать желание. Главным желанием всех участников было посетить Байкал, и их мечта сбылась. Реализация проекта стала возможной благодаря поддержке компании Columbia.

Фото: Андрей Каменев

Фото: Андрей Каменев

Фото: Андрей Каменев

Фото: Андрей Каменев

Фото: Андрей Каменев

Фото: Андрей Каменев

Фото: Андрей Каменев

Фото: Андрей Каменев

nat-geo.ru