Не забывать правду. Даже о мертвых — Оксана Челышева
Не забывать правду. Даже о мертвых
В Москве совершено преступление. Убит Юрий Буданов.Надеюсь, оно будет расследовано. Надеюсь, что убийца будет установлен. Но в связи с многочисленными попытками «освятить» имя убиенного, считаю важным напомнить некоторые факты.
Время быстро идет, и факты забываются даже теми, кто что-то помнил и знал.
Итак, приговор командиру 160-го танкового полка (СибВО, из состава 5-й танковой дивизии, в/ч 13206) Юрию Дмитриевичу Буданову был вынесен 25 июля 2003 года Северо-Кавказским окружным военным судом. Осужденный был признан виновным в похищении (ч.1 ст. 126 УК РФ) и последующем убийстве (п. «в» ч.2 ст. 105 УК РФ) жительницы села Танги-Чу Урус-Мартановского района 18-летней Эльзы Висаевны Кунгаевой, а также в превышении должностных полномочий (п.п. «а» и «в» ч. З ст.286 УК РФ), по совокупности совершенных преступлений приговорен к 10 годам лишения свободы и лишен воинского звания и государственных наград.
Приговором установлено, что в ночь с 26 на 27 марта 2000 года Юрий Буданов, находясь в состоянии алкогольного опьянения после банкета, устроенного по случаю дня рождения собственной дочери, выехал в село Танги-Чу на боевой машине пехоты, экипажу которой пояснил, что они едут задерживать женщину-снайпера. Не сообщив о цели прибытия, не разбираясь, где находятся родители, не проверяя документы, удостоверяющие личность, не убедившись иным образом в причастности к незаконным вооруженным формированиям, Буданов, превышая свои должностные полномочия, в нарушение установленного порядка задержания лиц в ходе контртеррористической операции, не имея законных поводов для нахождения в доме, приказал подчиненным схватить сначала среднюю из сестер, Хаву, 1987 года рождения, но, увидев более старшую Эльзу, 1982 года рождения, изменил свое решение и распорядился захватить ее. Выполняя это приказание, военнослужащие, применяя насилие, против ее воли схватили Кунгаеву Эльзу и потащили к выходу. Когда же она потеряла сознание, завернули ее во взятое в доме одеяло, после чего член экипажа Григорьев отнес ее в десантный отсек боевой машины. Затем Буданов вместе с подчиненными и захваченной Кунгаевой Эльзой возвратился на боевой машине пехоты в место расположения войсковой части 13206.
По прибытии около 1 часа ночи 27 марта 2000 года в расположение части Буданов приказал часовому у кузова его штабной машины прекратить несение службы и убыть в другую сторону поста, после чего по распоряжению командира части Григорьев занес завернутую в одеяло Кунгаеву Эльзу в кузов машины и положил на пол, а сам с экипажем стал охранять кузов снаружи. Превышая полномочия и удерживая Кунгаеву Эльзу против ее воли в изоляции, Буданов, оставаясь с ней наедине, в течение нескольких часов незаконно пытался добиться подтверждения причастности ее семьи к незаконным вооруженным формированиям. Будучи безосновательно убежденным в причастности Кунгаевой к незаконным вооруженным формированиям и гибели подчиненных, Буданов применил в отношении нее физическое насилие, нанеся несколько ударов руками по лицу и телу, а затем из чувства мести задушил её руками. Затем Буданов приказал подчиненным вывезти тело Кунгаевой и тайно захоронить за пределами расположения части. Во время выполнения этой команды в отношении тела потерпевшей было совершено надругательство в виде проникновения череном саперной лопатки во влагалище и задний проход убитой (органами предварительного следствия уголовное дело в отношении подчиненных Буданова – Григорьева, Ли-ен-шоу, Егорова прекращено на основании акта амнистии).
(С. М. Дмитриевский, Б. И. Гварели, О. А. Челышева. Международный трибунал для Чечни. Правовые перспективы привлечения к индивидуальной уголовной ответственности лиц, подозреваемых в совершении военных преступлений и преступлений против человечности в ходе вооруженного конфликта в Чеченской Республике. Нижний Новгород, 2009)
Раскрытию преступления по свежим следам способствовало чрезвычайно благоприятное стечение обстоятельств. Во-первых, похищение девушки произошло в ночь президентских выборов, когда Чечня была наводнена журналистами, вызвало массовые протесты и скандальную реакцию в СМИ. Покровитель Буданова, командующий ОГ «Запад» генерал-майор Владимир Шаманов, который впоследствии неоднократно предпринимал шаги в его защиту, находился вне Чечни.
Его заместитель, генерал Герасимов, вынужденный арестовать Буданова, еще за несколько часов до этого не предполагал, что допрошенный экипаж бронемашины укажет на командира полка, а начальник штаба Фёдоров отдаст приказ своим подчиненным с оружием в руках защищать командира.
Во-вторых, в ту же ночь Буданов совершил еще и преступление в отношении офицера: зверски избил и поместил в «яму для задержанных» начальника разведки своего полка старшего лейтенанта Багреева (за отказ открыть артиллерийский огонь по незащищенному населенному пункту).
В-третьих, имеются веские основания полагать, что жертва была изнасилована, а рядового Егорова, рассказавшего о том, что он надругался над телом, заставили, попросили или убедили дать ложные показания.
Первоначальное заключение экспертизы, врученное отцу погибшей, содержало указание на прижизненный характер травм половых органов и прямой кишки. О прижизненном характере травм говорило и большое количество крови, вытекшей из тела задушенной девушки. Однако, при вскрытии трупа не было проведено гистологической экспертизы, позволяющей точно установить прижизненный или посмертных характер тех или иных повреждений, что позволило эксперту отказаться в суде от первоначальных выводов. Кроме того, жертва в захоронении была абсолютно раздета, и солдаты подтвердили, что взяли ее из командирского КУНГа именно в таком виде. Трассологическая экспертиза показала, что майка на спине девушки была разрезана ножом путем заведения руки по одежду жертвы. (Буданов утверждал, что одежда была порвана в процессе драки, когда жертва потянулась к его пистолету).
Однако прокуратура не стала предъявлять Буданову обвинения в изнасиловании, а суд, в соответствии с нормами уголовно-процессуального законодательства, не мог выйти за границы предъявленного обвинения.
Наконец, данное преступление было совершено обвиняемым по личной инициативе, исходя из своих личных «эгоистических» побуждений.
Процесс над Юрием Будановым шел больше двух с половиной лет, причем суд первой инстанции делал все, чтобы увести подсудимого от ответственности, и в итоге признал его невменяемым. Приговор был отменен в кассационном порядке и возвращен на новое рассмотрение, судя по всему, на фоне политического решения: российские власти готовили в Чечне референдум по конституции.
P.S. Мне позвонил чеченец. Сказал: «Ты знаешь, мне искренне жаль этого человека…» Я слишком хорошо знаю того, кто мне позвонил. И потому ответила, что верю ему. И попросила объяснить почему. Он в ответ прислал ссылку на блоггера drugoi. Я поняла, что мой собеседник имел в виду. Буданов лежал на асфальте. Тело даже не было прикрыто. Зияли дырки в голове. Мой собеседник только сказал: «Ну… ведь че-ло-ве-ка же убили…» Вот так, человек, который когда-то воевал с такими, как полковник Буданов, не отказал ему в последнем праве быть человеком. Именно в том праве, в котором Юрий Буданов отказывал Эльзе Кунгаевой, чуть было не отказал Хеде, которой на момент преступления было всего лишь 13 (!!!) лет (ау, те, кто что-то пытается сказать о «снайпершах»: если бы случайно не вышла Эльза, то ее судьба ждала бы Хеди). В котором отказывал и своим же солдатам, в палатки которых он швырял гранаты при обходе «для наведения чистоты», и которых сажал в ямы…
Оксана Челышева – российский правозащитник и журналист. Родилась в 1968 г. Окончила Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н. А. Добролюбова (раннее – ГПИИЯ), филологический факультет. Преподавала английский язык в Нижегородском государственном университете им. Н. И. Лобачевского. Заместитель директора закрытого в России и вновь учреждённого уже в Финляндии «Общества российско-чеченской дружбы». Лауреат премии 2006 года Международной Амнистии «За журналистику в условиях опасности», автор статей в Guardian, Independent, Times. В связи с постоянным участием Челышевой во встречах ОБСЕ по человеческому измерению 29 марта 2007 г. российская делегация заявила официальный протест. С 2008 года живет и работает в Хельсинки.
kontury.info
Оксана Челышева. Репортаж из тюрьмы Хельсинки…. Часть 1
Оригинал взят у mirror_wolfe в Репортаж из тюрьмы Хельсинки…. Часть 1На снимке — центральная тюрьма Хельсинки, расположенная рядом с моим офисом около метро Сорнайнен.
Недавно довелось там побывать вместе с Максимом Громовым. Спасибо за организацию визита финской секции Международной Амнистии.
Этот тюремный комплекс был построен в 1881 году. Относится к числу закрытых пенитенциарных учреждений Финляндии. Все заключенные в этой тюрьме приговорены на срок более одного года.
Сейчас непосредственно в Хельсинки эта тюрьма — единственная.
До 2002 года их было две. Вторая — тюрьма в районе Катаянокка — сейчас превращена в изысканный отель. Он открылся в мае 2007 года. Реновация обошлась в 15 миллионов евро. Такие высокие затраты были связаны с тем, что здание относится к числу памятников архитектуры. Поэтому был сохранен не только внешний фасад здания, включая тюремные стены, но и структура его интерьера.
В 2002 году ее перевели в новое здание, специально построенное в пригороде Хельсинки — городе Ванта.
От станции метро Сорнайнен до тюрьмы — десять минут пешком. Погода замечательная. Тюрьма — среди обычных жилых домов. По кирпичному забору не вьется колючая проволака. Ворота, которых как бы и нет, просто отмечены вывеской «тюремная зона. не входить»… И не входят…
Нас с Максимом встретила заместитель директора тюрьмы. Пятнадцать минут — на вводную часть истории и настоящего тюрьмы.
Ирене работает в этой тюрьме уже двадцать лет. Но первые пятнадцать она была медсестрой. В тюрьме есть поликлиника. В случае если заключенному требуется более серьезное лечение, то его переведят либо в тюремные больницы, расположенные при тюрьмах городов Ванта и Хаммелина. На момент нашего посещения в тюрьме было чуть менее трехсот обитателей. Из них все без исключение «первоходы» освобождаются по истечению половины или двух третей срока. Я спросила, а каков процент рецедива. Оказалось, что возвращаются в камеры примерно две трети. Ирене комментирует свой же ответ: «Это еще высокий показатель. Смысл тюремного заключения не в том, чтобы люди возвращались сюда». Максим осторожно задает вопрос, а кто из «великих» сиживал за этими стенами. Ирене объясняет, что в Финляндии не известен термин «политический заключенный», точно так же как и термин «организованная преступность». Единственное исключение — период гражданской войны 1918 года. Тогда следующий вопрос: а каков контингент. Выясняется, что это — бытовые ссоры с членовредительством на почве пьянства, угон машин, кражи из магазинов и наркотики.
Наркотики, по словам Ирене, остаются проблемой и внутри тюрьмы. Проносят, сколько ни проверяй. Бывали случаи, когда заключенные только в тюрьме познавали, что такое наркота. Это — еще одна проблема, которая требует решения. Чуть позже нам покажут специальную камеру, которая предназначена для тех, кого подозревают в проносе наркотиков. Так называемое, «чистилище».
Также поинтересовались у Ирене, сколько заключенных являются гражданами других стран. Для тех, кто декларирует свою «озабоченность» проблемой этнической преступности, а не преступности вообще. Оказалось, иностранных граждан в тюрьме около 80. Россия, Эстония, Литва, Латвия.
Мы попросили о возможности встретиться с ними. Ирене объяснила, что проблем со встречей не будет, если кто-то из них будет в камерах. Это было под вопросом, потому что в тюрьме было рабочее время. На ее территории есть два рабочих места для заключенных, включая металлобрабатывающий заводик. Для тех, кто не сумел получить среднее образование, есть школа.
В сутки заключенный получает 90 центов. Эти деньги перечисляются на его счет. Те, кто отказываются выходить на работу, сидят в корпусах. Они получают около 30 центов в день, «на карманные расходы». Содержание одного заключенного в месяц обходится финской казне в 150 евро в день. Ирене говорит, что в так называемых «открытых» тюрьмах на содержание тратится меньше, так как заключенные имеют больше возможности трудоустройства.
Возможность пообщаться с русскоязычными зеками нам представилась уже в первом коридоре. Ирене заглянула в одну из камер: «Вы говорите по-русски? Согласитесь поговорить с гостями из России?» Кстати, в коридоре все двери камер были открыты…
Хозяин камеры нас пригласил войти. У него как раз был еще один русскоговорящий друг. Наш собеседник был россиянином, а его приятель — литовским спецом по машинам…
Максим спросил: «Ну что, парни? Как живете?» Ответ был коротким: «А как в гостинице». Максим потом подтвердил: его номер в гостинице в три зведы был чуть меньше этой тюремной камеры. Моя камера зафиксировала чайники и видеомагнитофоны, книги и прочие предметы быта финского заключенного…
Оказалось, что нашему русскому собеседнику сидеть осталось недолго. Я думаю, что сейчас он уже на свободе. На вопрос «а за что сел?», он с улыбкой ответил: «Да ни за что…» «Ни за что» оказалось героином…
Литовский «спец» по машинам должен освободиться в декабре. Через несколько минут в камеру заглянули новые персонажи: «А мы тут услышали, что по-русски говорят…» Так мы познакомились с другими представителями русскоязычного сообщества. Эстонец, латыш, еще один латыш… Смеются: «А русский у нас — язык межнационального общения».
Спросила о проблемах с охранниками, коих мы до сих пор не видели в коридоре. Крайне эмоционально нам стали рассказывать о «ужасах»: «вы представляете, некоторые из них притворяются, что не понимают английского… А как нам прикажете к ним обращаться? По-фински, что ли? Мы же люди…. Они должны уважать наше достоинство. Если мы говорим по-английски, то пусть они и отвечают на нем же». На вопрос, а не позволяют ли какой иной грубости, недоуменно переглянулись: «А разве такое может быть?»
Мы попрощались. Пожелали нашим знакомым более не возвращаться. Они отправились по своим камерам, разрешив щелкнуть их со спины. И вдруг Максим окликнул их: «Мужики, вы чего руки за спиной держите? Никто же не велит… «
mladovesti.livejournal.com
Правозащитница Оксана Челышева – об узниках совести в Москве и Улан-Удэ
8 января правозащитная организация «Международная амнистия» опубликовала заявление, озаглавленное «Подавление свободы собраний в Российской Федерации должно прекратиться».В документе осуждаются задержания оппозиционных активистов 31 декабря, а приговоренные московскими судами объявляются узниками совести. Если 5 января в списке «Амнистии» были только три фамилии – Немцов, Яшин и Косякин, то теперь к ним добавились и задержанные перед митингом на Триумфальной площади Эдуард Лимонов и Кирилл Манулин. Расширение списка – заслуга российских правозащитников, собиравших для международной организации свидетельства о том, что происходило в Москве 31 декабря и о приговорах оппозиционерам.
Правозащитница Оксана Челышева ведет кампанию в защиту московских оппозиционеров, а также активисток «Стратегии-31» Надежды Низовкиной и Татьяны Стецуры, задержанных 31 декабря в Улан-Удэ.
– То, что Amnesty International признала узниками совести всех задержанных 31 декабря в Москве, – результат вашей работы?
Корректировка решений «Международной амнистии» очень важна для того, чтобы люди поверили в искренность правозащитников и их приверженность целям, которые они декларируют
– Не только моей. К попыткам убедить «Амнистию» скорректировать свое решение подключились многие правозащитники. Очень благодарна Владимиру Шаклеину, Виктору Корбу и Денису Билунову. И последователи Лимонова также повели себя очень разумно, активно действовали для того, чтобы «Амнистия» получила максимум информации о том, что происходило. Сейчас самое главное сделано, людей не бросили. К сожалению, это исключение из правила. – Но ведь «Международная амнистия» и прежде предоставляла этот статус задержанным участникам оппозиционных демонстраций в России.
– Да. Но дело в том, что в вопросах, связанных с последователями Лимонова, эта проблема почему-то казалась крайне сложной. Я вспоминаю заявление «Амнистии», связанное с нижегородскими нацболами в 2009 году, когда они были совершенно незаконно задержаны и отправлены в кутузку на пять дней. Прежде чем появилось заявление о признании их узниками совести, понадобилось порядка полутора лет переговоров. К сожалению, очень часто последователей Лимонова предпочитают рисовать в черно-бело-красных тонах, припоминая им что-то из прошлого и не замечая того, что происходит сейчас, и какую роль они играют в развитии оппозиционного движения в России. 9 нацболов убиты, а мы все еще слышим назидательные окрики о том, что у них программа не та или название подозрительное. Но сейчас очень многие поняли, что Лимонов и его партия «Другая Россия» выражают мнение той части российского общества, которая призывает к ненасильственному изменению власти, и находят поддержку достаточно широких слоев населения.
– Российские власти, кажется, с равнодушием относятся к решениям «Международной амнистии». Дает ли что-то заключенным статус узника совести, облегчает их участь?
– Если бы я не была уверена в том, что это помогает людям, я бы не стала обращать внимания на все эти заявления. Но на самом деле это не просто слова. Да, российская власть делает вид, что она все это игнорирует. Но, тем не менее, когда нацболы в Нижнем Новгороде были в 2009 году признаны узниками совести, их перестали бить в темных дворах сотрудники отдела по борьбе с экстремизмом. Под козырек, конечно, никто брал, когда кто-то из этих пяти фигурантов заявления «Амнистии» появлялся на пикетах. Но степень их безопасности значительно возросла.
– Вы занимаетесь поддержкой задержанных не только в Москве, но и в Улан-Удэ. Что там произошло?
– Надежда Низовкина и Татьяна Стецура сначала были обвинены в экстремизме. Было заведено уголовное дело, но девушки не побоялись и стали заявителями «Стратегии-31». Акция 31 декабря не была осуществлена, потому что под предлогом прошлого уголовного дела, связанного с экстремизмом, девушек задержали еще до митинга и отправили в тюрьму на два месяца. К сожалению, такие люди, как Низовкина и Стецура, остаются за пределами внимания международных организаций. Такая же ситуация с Сергеем Махнаткиным, который уже год находится в колонии после того, как он случайно оказался на митинге на Триумфальной площади и попытался заступиться за женщину, с которой грубо обращался сотрудник милиции. В результате он сел на два с половиной года. Об этом тоже не говорят. Корректировка решений «Международной амнистии» очень важна для того, чтобы люди поверили в искренность правозащитников и их приверженность целям, которые они декларируют.
Фрагмент программы «Итоги недели».
www.svoboda.org
Правозащитница Оксана Челышева – об узниках совести в Москве и Улан-Удэ — Радио Свобода © 2011 RFE/R
В документе осуждаются задержания оппозиционных активистов 31 декабря, а приговоренные московскими судами объявляются узниками совести. Если 5 января в списке «Амнистии» были только три фамилии – Немцов, Яшин и Косякин, то теперь к ним добавились и задержанные перед митингом на Триумфальной площади Эдуард Лимонов и Кирилл Манулин. Расширение списка – заслуга российских правозащитников, собиравших для международной организации свидетельства о том, что происходило в Москве 31 декабря и о приговорах оппозиционерам.
Правозащитница Оксана Челышева ведет кампанию в защиту московских оппозиционеров, а также активисток «Стратегии-31» Надежды Низовкиной и Татьяны Стецуры, задержанных 31 декабря в Улан-Удэ.
– То, что Amnesty International признала узниками совести всех задержанных 31 декабря в Москве, – результат вашей работы?
– Не только моей. К попыткам убедить «Амнистию» скорректировать свое решение подключились многие правозащитники. Очень благодарна Владимиру Шаклеину, Виктору Корбу и Денису Билунову. И последователи Лимонова также повели себя очень разумно, активно действовали для того, чтобы «Амнистия» получила максимум информации о том, что происходило. Сейчас самое главное сделано, людей не бросили. К сожалению, это исключение из правила.
– Но ведь «Международная амнистия» и прежде предоставляла этот статус задержанным участникам оппозиционных демонстраций в России.
– Да. Но дело в том, что в вопросах, связанных с последователями Лимонова, эта проблема почему-то казалась крайне сложной. Я вспоминаю заявление «Амнистии», связанное с нижегородскими нацболами в 2009 году, когда они были совершенно незаконно задержаны и отправлены в кутузку на пять дней. Прежде чем появилось заявление о признании их узниками совести, понадобилось порядка полутора лет переговоров. К сожалению, очень часто последователей Лимонова предпочитают рисовать в черно-бело-красных тонах, припоминая им что-то из прошлого и не замечая того, что происходит сейчас, и какую роль они играют в развитии оппозиционного движения в России. 9 нацболов убиты, а мы все еще слышим назидательные окрики о том, что у них программа не та или название подозрительное. Но сейчас очень многие поняли, что Лимонов и его партия «Другая Россия» выражают мнение той части российского общества, которая призывает к ненасильственному изменению власти, и находят поддержку достаточно широких слоев населения.
– Российские власти, кажется, с равнодушием относятся к решениям «Международной амнистии». Дает ли что-то заключенным статус узника совести, облегчает их участь?
– Если бы я не была уверена в том, что это помогает людям, я бы не стала обращать внимания на все эти заявления. Но на самом деле это не просто слова. Да, российская власть делает вид, что она все это игнорирует. Но, тем не менее, когда нацболы в Нижнем Новгороде были в 2009 году признаны узниками совести, их перестали бить в темных дворах сотрудники отдела по борьбе с экстремизмом. Под козырек, конечно, никто брал, когда кто-то из этих пяти фигурантов заявления «Амнистии» появлялся на пикетах. Но степень их безопасности значительно возросла.
– Вы занимаетесь поддержкой задержанных не только в Москве, но и в Улан-Удэ. Что там произошло?
– Надежда Низовкина и Татьяна Стецура сначала были обвинены в экстремизме. Было заведено уголовное дело, но девушки не побоялись и стали заявителями «Стратегии-31». Акция 31 декабря не была осуществлена, потому что под предлогом прошлого уголовного дела, связанного с экстремизмом, девушек задержали еще до митинга и отправили в тюрьму на два месяца. К сожалению, такие люди, как Низовкина и Стецура, остаются за пределами внимания международных организаций. Такая же ситуация с Сергеем Махнаткиным, который уже год находится в колонии после того, как он случайно оказался на митинге на Триумфальной площади и попытался заступиться за женщину, с которой грубо обращался сотрудник милиции. В результате он сел на два с половиной года. Об этом тоже не говорят. Корректировка решений «Международной амнистии» очень важна для того, чтобы люди поверили в искренность правозащитников и их приверженность целям, которые они декларируют.
mikat75.livejournal.com
Редактор англоязычной версии информационной рассылки ОРЧД Оксана Челышева (Общества российско-чеченской дружбы, газеты «Право-защита», редактор Станислав Дмитриевский, их отдали под суд в 2005 году за «экстремизм», после чего Эмнести Интернешнл наградила их премией.14 марта 2005 г. в Нижнем Новгороде, в районе, где проживает редактор Информационного центра Общества Российско-Чеченской дружбы Оксана Челышева, неизвестными лицами были разбросаны по почтовым ящикам и расклеены по дверям подъездов листовки с грязной клеветой, оскорблениями и угрозами в ее адрес (полный текст см. в нашем пресс-релизе № 1208 от 15 марта 2005 г.). В подметном письме, подписанном неким «Молодежным патриотическим фронтом», также сообщается место проживания Челышевой. В связи с этим Общество Российско-Чеченской дружбы считает необходимым заявить, что рассматривает данную провокацию, исполненную в самых подлейших традициях советского КГБ, как очередной этап давления на нашу организацию».Почему я перестал бояться и полюбил Влада * («The Guardian», Великобритания) Ник Пейтон Уолш (Nick Paton Walsh), 31 июля 2006 Президента Владимира Путина далеко не всякий посчитал бы идеальным главой государства. Но Ник Пейтон Уолш, вернувшись из Москвы после четырех лет работы корреспондентом Guardian, рассказывает, что Путину надо отдать должное: он спас Россию от разрухи. Да, пусть я грешник. Эту статью вполне можно считать исповедью. Я проработал в Москве четыре с половиной года и все это время открывал миру лицо власти Владимира Путина — как при ней медленно разрушаются демократические свободы, как она поразительно равнодушна к судьбе отдельного человека, какой она, напитавшись нефтедолларами, стала самонадеянной и заносчивой. Я зачастую был к ней чрезвычайно критичен, потому что мне представлялось очевидным, что многострадальный российский народ заслуживает чего-то гораздо лучшего. Он, собственно, уже много веков заслуживает чего-то лучшего. Но теперь, когда срок моей работы здесь подошел к концу, я должен признать: мне начинает нравиться Путин. Я видел многое, что не оставило бы от него камня на камне: видел морг недалеко от Беслана 4 сентября 2004 года, в котором стоял запах ста восьмидесяти шести обгоревших и переломанных тел школьников, погибших после совершенно непрофессионально проведенной военными осады здания; видел, как 23 октября 2003 года, после еще одной такой же операции в московском театре ‘Норд-Ост’, работники МЧС вытаскивали из здания театра заложников, одурманенных до потери сознания, и бросали их на снег, и заложники задыхались оттого, что их собственные языки попадали им в глотки; видел, как Путин сидит рядом с Виктором Януковичем на абсолютно по-советски поставленном военном параде 28 октября 2004 года — через несколько дней Янукович попытается присвоить себе победу на выборах; видел Любовь Ткач, жену российского шахтера, пропавшего без вести в результате несчастного случая, которая была больна и слишком бедна, чтобы купить лекарства, но сидела в своей однокомнатной квартире рядом с кучей угля и смотрела в экран огромного цветного телевизора, который ей купили в виде компенсации. Все это, чему я стал свидетелем с марта 2002 года, когда приехал сюда, кажется почти нереальным, настолько это было жестоко и глупо. Но, если заглянуть за завесу этой дикости, видно, что страна становится другой — медленно, но верно. Деньги здесь ценят. Русские люди их любят. Каждый раз, когда говоришь, что русские такие-то и такие-то, они не молчат и возражают. И, если честно, бедные не любят богатых, но испытывают к ним лишь обычную зависть, без какого бы то ни было идеологического отвращения. Ностальгия по советским временам, конечно, есть, но, как мне говорило бессчетное число людей, ‘Да, тогда мы жили хорошо, но это был кошмар’. А сейчас людям в большинстве своем просто хочется жить более прилично. Сегодняшняя Москва — это уже не тот город, каким он был в 90-е, когда по улицам туда-сюда носились бандиты в своих BMW с черными стеклами. Сегодня это город сетевых магазинов и семейных машин. При Путине в стране зародился класс покупателей. Нынешняя буржуазия — это не профессора и врачи, а турагенты и владельцы ресторанов. Капитализм 90-х годов был исключительно спекулятивным: кто мог, беззастенчиво ловил в мутной воде несправедливости — дефолтов, гиперинфляции, коррупции и бездумной приватизации — свой скользкий миллиард и сразу ‘делал ноги’ за границу, если это выплывало наружу. После 2000 года наступил более стабильный период: осталась только коррупция, к тому же есть средний класс — конечно, даже по самым-самым щедрым оценкам это лишь пятая часть населения, но число этих людей быстро растет, несмотря на то, что гораздо больше их соотечественников до сих пор прозябают в нищете, — и этот средний класс делает свою игру уже по гораздо более справедливым правилам. Трудолюбие и изобретательность (плюс немного удачи) равняются деньгам — у нас на Западе это уравнение известно достаточно хорошо. Здесь это еще в новинку, но, черт возьми, в народе эта новинка суперпопулярна. Вот Вера — молодая мать-одиночка, работает в издательском бизнесе, в компании, с религиозной пунктуальностью платящей налоги. Зарабатывает она около 2 тысяч долларов (1075 фунтов) в месяц, живет в квартире в пригороде и ездит на работу в роскошном черном Audi, купленном в кредит. Когда я спросил Дмитрия Пескова — он из всех представителей Кремля лучше всего говорит, — что он понимает под демократией, он ответил ‘Свободу и процветание’. Думаю, не надо объяснять, какая часть этой фразы более популярна в России (как, собственно, и на нашем политически равнодушном Западе). В этой фразе отражается и еще кое-что. Самая большая проблема российской демократии в том, что это слово означает ‘власть народа’, то есть вещь, которой в России никогда не было. Сегодня люди голосуют на выборах, но СМИ и партии все же контролирует Кремль — иными словами, он определяет, кто участвует в выборах и кто их выигрывает. А до советского эксперимента над Россией властвовали цари, которых хватило лишь на то, чтобы освободить крепостных крестьян, а потом была война, революция, а еще потом царя казнили. В этой стране два процента населения всегда правили остальными девяносто восемью, как будто бы те были рабами, ‘живой силой’; жестокость в этом евроазиатском обществе всегда была нормой жизни; а европейский идеал, когда девяносто восемь процентов сами выбирают свою правящую элиту, до сих пор слабо укладывается в российский — во многом еще азиатский — менталитет. В 90-е годы Россия пережила взрыв ‘свободы’ и отсутствие какого бы то ни было регулирования. В той же Британии к свободе слова обязательно прилагаются существенные ограничения: если вы клевещете на кого-то, на вас могут подать в суд; если призываете к убийствам — вас посадят в тюрьму. После распада Советского Союза никаких подобных правил не было, как не было и независимого суда. Большая политика оставалась исключительно площадкой тех, у кого были деньги и связи. Государственные активы приватизировались весьма сомнительными способами; средства массовой информации были буквально переполнены грязнейшими политическими обвинениями; некоторые из 89 регионов страны объявили о своей широкой автономии; в Чечне одна за другой разразились две войны с сепаратистами. В 1991 году, после наступления новой беспорядочной эры рынка, когда первым президентом Российской Федерации стал Борис Ельцин, он лишь продлил власть правящей коммунистической номенклатуры, поскольку фактически всю свою жизнь сам был членом этого клана. К 1996 году, когда его переизбрали на второй срок, страна успела пережить шоковые и фактически не принесшие результата реформы и первую войну с Чечней. А через два года ельцинская власть привела Россию к обвалу рубля и дефолту по внешним долгам. И когда страна впала в кризис, уже плохо соображавший президент стал искать человека, которому он мог бы передать власть. Тогдашняя правящая клика положила глаз на Владимира Путина, занимавшего в то время пост главы спецслужб и бывшего личностью сравнительно малоизвестной. Сначала Ельцин назначил его премьер-министром, а затем, уходя в отставку вместе со старым 1999 годом, передал ему полномочия исполняющего обязанности президента. А в марте 2000 года после общенациональных выборов Путин окончательно утвердился в президентском кресле. Власть предержащим из окружения Ельцина Путин казался простым бывшим агентом КГБ, довольно сереньким и безвредным. Однако с его приходом стране, быстро разваливавшейся на части, будто начали делать уколы постъельцинского антидота. Первой задачей Путина стало навести, как здесь говорят, ‘poryadok’ — чтобы были хоть какие-то правила. Я не верю, что Россию, в том состоянии, в каком она была в 1999 году, можно было выдернуть из кризиса только ‘уговорами и лаской’. Мало того, что обвалилась валюта — чеченские сепаратисты предпринимали вылазки в самой России; в столице было таинственным образом взорвано несколько многоквартирных домов; а президент был, пожалуй, даже менее опасен, когда был пьян, нежели когда был трезв. Пришел Путин и начал разбираться — разбираться с жестокостью настоящего головореза из ГБ. Ельцин будто исчез; российское военные одержали решительную, хотя и кровавую, победу во второй чеченской войне; власть, чтобы успокоить страну, начала проводить сразу множество экономических реформ. Сначала Путин полностью игнорировал избравших его людей. В августе 2000 года, когда вся страна с замиранием сердца следила за трагедией ста восемнадцати моряков, запертых в атомной подводной лодке ‘Курск’ на дне Баренцева моря, где до них никак не могли добраться спасатели, президент, не вернувшись из отпуска, произнес памятную и грубую фразу: ‘Она утонула’. Однако подобные уроки он усвоил очень быстро и вскоре уже и сам во всем старался угодить общественному мнению, и его министерства стали более открытыми для прессы (сейчас уже нет такого, как еще недавно, когда представители министерств говорили: пришлите факс со своими вопросами, и перезвоните на следующей неделе — может, у нас будут комментарии). В стране ввели плоскую шкалу подоходного налога в 13 процентов. Некоторое время казалось, что все идет нормально. И так казалось до конца 2003 года, когда Кремль начал затяжную кампанию по удалению с поля своих политических оппонентов и усилению контроля за СМИ и природными ресурсами. Временами Кремль ведет себя потрясающе глупо. По всем данным, на сегодняшний день Путин — самая популярная личность в стране и один из самых популярных лидеров России за всю ее историю. Однако его впечатляющий рейтинг достигается в условиях, когда все его политические противники уже выведены из игры и не имеют ни времени на телевидении, ни мест в парламенте. Путин не знает точно, насколько он в действительности популярен, и поэтому у Кремля начинается паранойя и он душит на корню все, что можно противопоставить господству Путина на политической арене. В результате он сам выглядит немного глупо: сначала спас страну от хаоса и развала, а теперь боится, как бы на следующих выборах народ не восстановил коммунистическую власть. От одного из близких советников я Путина как-то услышал фразу, совершенно точно описывающую причины этого его непонятного советского рефлекса. Куря одну сигарету за другой, он объяснял мне: — Пятнадцать лет назад мы жили при другой системе — будто на Марсе. После того, как не стало коммунизма, рассказал он, политическая элита довольно быстро поняла, что Россия должна быть страной с рыночной экономикой, что править страной должна демократия, и что целью ее развития должно быть, чтобы люди стали как можно более равными между собой. — То, что идти надо именно туда, было понятно. Но затем встала трудная задача, что нужно сделать, чтобы всего этого достичь? А когда пытаешься решить эту задачу в рабочем порядке, вдруг обнаруживаешь, что средства, которые у тебя для этого есть — в основном советские. И научиться пользоваться этими новыми демократическими и рыночными средствами не так уж легко. Быстро это не делается. В этом и кроется проблема Путина. Решения, которые он принимает — наполовину советские. Итак, что же сегодня имеет Россия? детскую демократию, выстроенную советскими средствами, и свободу в пределах магазина. Это лучше, чем ничего, но этого явно недостаточно, и хрупкость такой системы может проявиться в любой момент. Я помню, какие очереди стояли в банкоматы летом 2004 года, когда распространились слухи о том, что власти собираются изъять лицензии у нескольких банков, и народ сломя голову побежал прятать сбережения обратно под матрасы. Банков по всей стране открылось великое множество, но с распространением банковских услуг не распространилась уверенность в устойчивости банковской системы. Столь же очевиден конфликт между видимостью и реальностью в Чечне. Некоторые части ее столицы Грозного сегодня уже не узнать — ничего общего со скелетом города, который я увидел на их месте в 2002 году, когда впервые приехал туда. ‘Жизнь возвращается в нормальную колею’, — говорят в Кремле, и, если пройти по центральной улице города, Проспекту Победы, то именно так и кажется: новый асфальт, новые фонари, здания с новыми белеными фасадами. За этими фасадами как стояли, так и стоят развалины с воронками от снарядов, и Чечней правят в атмосфере постоянного страха банды наемников, подчиняющихся множеству воинственных промосковских полевых командиров, но все же с Проспекта Победы открывается не такая уж плохая перспектива. Пророссийский президент Чечни ‘избран’ (пусть процедура голосования и была весьма сомнительной), повсюду стоят строительные краны и возводят новые здания (правительственные), работают мобильные телефоны. Многие опасаются, что, кроме фасадов и ‘подвижек’, ничего в Чечне так и не будет. Как сказал мне один житель Грозного, уже долгое время наблюдавший за развитием конфликта, ‘Проблема в том, что люди начинают думать, что все это — и есть норма, демократия и свобода’. Эта же проблема актуальна и для всех других частей путинской России. У Путина есть парламент (Дума), в котором две трети парламентариев лояльны нынешней власти — официально президент не связан ни с одной из партий, но его полностью поддерживает ‘Единая Россия’, имеющая абсолютное большинство. У него есть служба по защите прав человека, каждый из членов которой назначен лично им. При нем проводятся выборы, но выборы для него — это скорее военная операция, целью которой он ставит не узнать волю народа, а опрокинуть врага. Все институты стоят на своих местах, но пока выстроены только их внешние стены. Чтобы фасад не обрушился, необходимо в самом срочном порядке проделать еще немалую работу. Было ли правление Путина началом настоящей демократии или такой же потемкинской деревней, как центр Грозного — покажут предстоящие полтора года. Глава Кремля стоит перед трудным выбором — судя по тому, что говорят социологи, большинству населения хочется, чтобы он остался у власти и далее, но для этого необходимо изменить конституцию. При этом он неоднократно уже говорил, что конституцию менять не будет, а оба кандидата в преемники — Сергей Иванов и первый заместитель премьер-министра Дмитрий Медведев — выглядят достаточно серьезно. Если на пике власти Путин уйдет, то станет первым лидером России, который сделал это по собственной воле — и наверняка останется в памяти поколений как самый просвещенный правитель страны за всю ее новейшую историю. Ведь за этот титул ему, по существу, не с кем бороться. Русских царей, Ленина, Сталина и других коммунистов с трона свергала только смерть. Михаила Горбачева сверг Ельцин, а того, в свою очередь, свергла собственная дряхлость. После того, что Путин устроил на саммите ‘большой восьмерки’ — когда в его родной город Санкт-Петербург съехались лидеры ведущих держав мира, и он саркастически поддевал сначала Джорджа Буша за Ирак, а затем и Тони Блэра за программу ‘пэр в обмен на состояние’, — его рейтинг взлетел до 79 процентов. Чтобы уйти при таком раскладе, он должен быть по-настоящему патриотом своей страны. И вот теперь можно объяснить, почему, собственно, мне начал нравиться Путин. При нем Россия вышла на путь, на котором в скором времени установится такая ситуация, что Путин уже не сможет самолично решить, останется у власти он или тот преемник, которого он себе выберет. Россию в нормальное состояние приведет торговля, а не политика. Русские безвозвратно впали в любовь к тому, что здесь называется некрасивым словом ‘denghi’. Они навсегда полюбили мобильность и блага, которые дает глобальный мир. Благодаря Путину сегодня государство обладает достаточной силой, чтобы постепенно заставить их еще и платить налоги. Несмотря на приступы советского идиотизма, Кремль понимает, что он должен быть популярен, и зачастую использует средства государства на благо электората. А когда люди начинают платить больше налогов, у них возникает и больше потребности в политическом представительстве. И в конце концов власть начнет бояться народа, а не наоборот. На прошлой неделе я ехал домой в такси, и нас здорово тряхнуло в яме. Водитель извинился за то, что в России такие плохие дороги, и я пошутил, что в этом виновата власть, а раз так — значит, и те, кто за нее голосует. В ответ водитель сгрыз очередное подсолнечное семечко и сказал, что голосовать он уже тридцать лет как не ходит. Как бы там ни было — в Москве дороги строят и перестраивают постоянно. Если в экономике и в инфраструктуре происходят положительные сдвиги, когда в стране нет реальной демократии, то только представьте себе, что начнет делать власть, когда, чтобы остаться таковой, ей придется бороться за предпочтения избирателей с реальными противниками. За те четыре года, что я провел в России, я увидел жуткий всплеск авторитаризма, но при этом огромное расширение экономической свободы; увидел подъем исламского экстремизма и десяток жестоких террористических актов огромного масштаба, но при этом смерть главного террориста Шамиля Басаева; увидел репрессии в отношении инакомыслящих, но при этом укрепление в массовом сознании определенных принципов того, каким должно быть нормальное цивилизованное общество; увидел морозы в 32 градуса Цельсия, а потом лето — те же 32 градуса, но в другую сторону. Общество в этой стране — маятник, качающийся из одной крайности в другую. Если направление, в котором оно идет, вызывает печаль и тревогу — значит, через несколько секунд оно обязательно покажет блестящие перспективы. * При выборе сокращенного имени Vlad от Vladimir использована аллюзия на американский фильм Dr. Strangelove or How I Learned to Stop Worrying and Love the Bomb (How I Learned to Love the Bomb = How I Learned to Love Vlad). Фильм — черная комедия о противостоянии СССР и США, снятая С. Кубриком в 1964 г. — в Великобритании и США считается классикой кинематографа. * Влад нам не спаситель («The Guardian», Великобритания) Президент России не заслуживает нашей благодарности Оксана Челышева / Oksana Chelysheva, 06 августа 2006 Известие о том, что бывшему корреспонденту Guardian в Москве Нику Пейтону Уолшу (Nick Paton Walsh), оказывается, нравится Путин, поразило меня до глубины души. Довольно странно слышать это на прощание от талантливого журналиста, чей труд — как и мой — был недавно отмечен наградой организации Amnesty International. У меня складывается отчетливое впечатление, что Нику так и не удалось на самом деле вникнуть в проблемы, стоящие перед Россией. И, что еще хуже, он, отстаивая свою точку зрения, упускает из внимания некоторые очевидные факты — например, разрушение «ЮКОСа» или рост активов государства благодаря чрезвычайно высоким ценам на нефть. Что касается ‘развития’ российской экономики, которое Ник приписывает Путину, то за ту денежную реку, в которой сегодня купается российская политико-экономическая элита, благодарить надо не Путина, а Буша. Ведь именно Буш развязал войну в Ираке и фактически заложил основы нынешнего повышения цен на нефть. В некотором смысле России нынешнее состояние дел довольно выгодно, однако в то же время в стране все ширится пропасть между богатыми и бедными. У нас стало еще больше BMW, но принадлежат они лишь малой части населения. Кроме того, совершенно очевидно, что, если цены на нефть начнут снова падать, России не избежать нового тяжелого дефолта. Ник часто был в Чечне — да что говорить, ведь мы были там с ним в одно время, — и он вообще-то должен понимать, что причины обеих чеченских войн были совершенно различными, и что называть оба конфликта ‘войнами с сепаратистами’ значило бы вводить читателя в заблуждение. То, что Чечня находится в состоянии политического разложения, видно невооруженным взглядом. Промосковские политики в Чечне пользуются вопиющим количеством благ и превозносятся на все лады. На новой площади в Грозном стоит огромный памятник убитому промосковскому президенту Ахмаду Кадырову. Дождем сыплются блага и на его сына Рамзана, который воплощает собой кошмар для бессчетного количества жителей Чечни. И какова же, кстати, была роль Путина в чеченском конфликте? Бывшего полковника КГБ — никому не известного до того момента, как Ельцин сделал его премьер-министром — представили российской общественности как спасителя отечества; он обещал народу быструю и победоносную войну. Путин — верховный главнокомандующий российскими войсками, и он знает все о ‘подвигах’ своих подчиненных — ковровых бомбардировках Грозного с октября 1999 года по февраль 2000-го; ракетных обстрелах колонн, состоявших из мирных жителей, пытавшихся бежать из Чечни; зачистках, сопровождавшихся убийствами и ‘исчезновениями’ жителей и разграблением их собственности. И, как верховный главнокомандующий, именно Путин несет ответственность за действия своих подчиненных, как и за то, что не заставил их ответить за свои действия по закону. Не менее любопытно то, что пишет Ник о намерениях Путина оставить власть. Ведь ясно же, что путинская эфэсбэшная клика ни о чем так не беспокоится, как о сохранении власти. Несколько дней назад в газете ‘Известия’ было опубликовано интервью с премьер-министром Чечни Рамзаном Кадыровым. Очень показателен его ответ на вопрос о постоянных заявлениях Путина, что он не хочет переизбираться на третий срок. «Хочет он или не хочет, если народ скажет «надо», придется с этим мнением считаться. Будет президентом и никуда не денется. Если наша инициатива [по изменению конституции] будет принята и в стране проведут референдум, то Путин обязан будет подчиниться.» Кажется, Ник считает, что, если все это сорвется и Путин все же уйдет с президентского поста, российский народ просто скажет ему ‘Спасибо, наш отец и вождь’. Но Путин, уходя, всего лишь поступит в соответствии с нормами российской конституции. Мы что, должны превозносить и награждать всех государственных чиновников только за то, что они благосклонно соглашаются не нарушать закон? То, что дорога к демократии в России займет много времени, не в последнюю очередь из-за ее сложной истории — это регулярно твердят нам кремлевские пиар-менеджеры. Не думаю, что такому уважаемому и свободному журналисту, как Ник, нужно заниматься самоцензурой и вымарывать у себя слова о том, что демократия в России заморожена, а права человека в опасности. Чего, кстати, не могут себе позволить российские журналисты. Их работа теперь может подпасть под действие нового закона ‘О противодействии экстремизму’, подписанного Путиным в конце июля. Вот вам еще один пункт, который можно добавить к списку достижений Путина ‘на ниве строительства успешной современной России’. |
yakov.works
Ответ Латыниной. – Союз Солидарности с политзаключёнными
Ответ Латыниной.
Известная журналистка «опустилась до избиения лежачего»
Недавно ответное слово пришлось держать мужу Таисии Сергею Фомченкову в связи с оскорбительными выпадами журналистки на «Эхе Москвы». В своей передаче она продемонстрировала мастерское владение терминологией, достойной уст прапорщика на вахте какого-нибудь Центра «Э»…
Итак, в разное время Латыниной отвечали
Лидер партии «Яблоко» Сергей Митрохин — по поводу депутатского запроса в прокуратуру города Москвы в связи с акцией Тесака (скинхеда Максима Марцинкевича — прим. ред.) в клубе Bilingua, который журналистка сочла «противоречащим либеральным принципам».
Председатель Комитета против пыток Игорь Каляпин — в связи с заявлением госпожи Латыниной о том, что члены мобильных групп данной организации, расследующие пытки в Чечне, «лохи, которых разводят страшные люди». Какие — она не указала. Но намекнула: как бы у Каляпина не было таких же проблем, какие свалились в июле 2009 года на сотрудницу «Мемориала» Наталью Эстемирову.
Заместитель директора российского представительства Human Rights Watch Татьяна Локшина — все по тому же «каляпинскому» делу Умарпашаева, пытанного-перепытанного, но выжившего в застенках чеченского ОМОНа, которого Латынина упорно продолжала именовать террористом.
Amnesty International — по поводу инсинуаций о своей «левозащитной направленности». А как не ответить, если Латынина бросается не хуже российских прокуроров, легко возбуждающихся при слове «экстремизм», такими клише, как «правозащитники не видят ничего страшного в том, что террористы взрывают мирных жителей».
Российский ученый Игорь Сутягин отвечал Юлии Латыниной по поводу ее познаний в том, как проводятся «дибрифинги». Наверное, об этом со страниц своих романов о шпионах ей рассказывали Грэм Грин и Джон Ле Карре, имеющие опыт работы в британской разведке.
По делу Сутягина Зое Световой пришлось даже участвовать в «Клинче».
Интересно, что во время раунда со Световой тон Латыниной изменился: прежде Сутягин был шпионом, а во время клинча стал «непорядочным человеком». Но это не важно. Для Латыниной. Потому что своего она добилась: в ответ на оскорбления и демагогические пассажи о том, что такое «правила игры на серой зоне института США и Канады», Зоя Светова попыталась оперировать фактами.
А для госпожи Латыниной как крупного специалиста «по разводу лохов» только это и надо. Человек, который пытается доказать, что он не осел, занимает заведомо проигрышную позицию.
Так что позволю себе изменить тактику ответа Юлии Латыниной. Сколько людей — столько и мнений. Искренний человек, заблуждающийся по причине недостатка фактов, может изменить свое мнение, скорректировать его. Это не относится к Юлии Латыниной. Она знает, как из фактов сделать беллетристику. Надо отсеять те из них, что не вписываются в ее теории о заговоре «левых в правозащите». Только те факты, которыми вальяжно оперирует эта журналистка, не добыты ею, а предоставлены ей. Там, где источник указывать не пристало, даже и документа нет. Так, пересказ чьего-то рассказа.
В случае с Таисией Осиповой ее муж отправил обвинительное заключение по делу, которое запросила Латынина. Надо сказать, никто не ожидал, что журналистка окажется спасительницей. Не было бы обвинительное заключение предоставлено к прочтению гранд-дамы всех сайтов — от «Новой» до Газеты.Ru и Политонлайн.Ru, — результат был бы аналогичным.
«Жирная наркоманка…. Дома живет не муж, а некто иной…Меня, саму Латынину, на «Эхо» не выманивают, а Фомченкова почему должны на жену выманить?..» Ну и самомнение у Латыниной. Впору ей вписывать свое собственное имя в список потенциальных жертв режима, легко перемалывающего жизни и судьбы таких, как Катрина и Таисия Осиповы.
Правда, рассыпая оскорбления в адрес человека, который не может ей ответить, Латынина высокомерно бросает, что текст обвинительного заключения она читала не слишком внимательно.
Видимо, этим объясняется тот факт, что из ее анализа упущены следующие моменты: «Источник закупки наркотиков Осиповой остался неустановленным», «Лица, которые покупали наркотические средства у Осиповой — помимо тех «засекреченных» сексоток — остались неустановленными». По сути, в ходе следствия не было установлено ни единого эпизода, инкриминируемого Таисии. А для Латыниной это — «божья роса».
Ее целью было очернение человека, который сам за себя постоять не может, но которого поддержали люди. На мой взгляд, все очень просто. Латынина во всех вышеперечисленных эпизодах «ответов» пыталась дезавуировать тот резонанс, который вызывали в обществе дело Сутягина или расследование пыток, в совершении которых подозреваются лица, весьма приближенные к Рамзану Кадырову.
Адвокат Каринна Москаленко на новый опус Юлии Латыниной отреагировала однозначно: «Когда я начала работать над делом Таисии Осиповой, у меня появилось право комментировать его и с профессиональной, и с человеческой точки зрения. Но начну с человеческой. Когда начинаются апелляции к физическим недостаткам, это верный признак отсутствия каких-либо весомых аргументов. Как человек я потрясена, что журналист такого уровня опускается до избиения лежачего».
Одной из ключевых статей Латыниной стал материал о «либеральных фундаменталистах». В нем в число приспешников бандитов попал и Аркадий Бабченко, в то время военкор «Новой газеты». Надо сказать, что Аркадий проигнорировал разоблачительный пафос коллеги. Я спросила Аркадия: «А что так? Тебе все равно, что она говорит о тех, о ком ты пишешь, да и о тебе?»
Ответ Аркадия был понятен: «У каждого есть право что-то говорить. Пусть и Латынина высказывается». Но надо сказать, что у Аркадия, в отличие от Латыниной, гораздо меньше возможностей ей оппонировать. Ведь эта журналистка вездесуща.
Бабченко попался Латыниной на зубок в связи с его экспедицией в Литву. В ноябре 2010 года Аркадий взял интервью у Эгле Кусайте. Так как к этой поездке Бабченко я имела самое непосредственное отношение, пользуюсь возможностью прокомментировать профессионализм выводов Латыниной в отношении «непрофессионализма» Бабченко.
Дело в том, что историю Эгле Аркадию рассказала я, мне же ее поведала мать девушки. Женщина рассказала, что ее дочь литовские спецслужбы использовали как наживку для мусульман и что Эгле жила в квартире с прослушкой с тех пор, как приняла ислам.
Я оторопела от таких заявлений и, чтобы проверить степень вменяемости собеседницы, спросила, откуда она это знает. Ответ меня поразил: «Я сама на нее донесла, когда она в 16 лет стала мусульманкой. Испугалась за ее безопасность. И с тех пор раз в месяц я или тетя встречались с ее куратором, который нас успокаивал, что с девочкой все в порядке». И так до самого ареста в конце осени 2009 года.
Вот как обстояло дело, хотя источники Латыниной утверждали, что Эгле задержали, когда она ехала взрывать московское метро в марте 2010 года. Непрофессионально, однако, для столь матерого журналиста, каким себя позиционирует Латынина.
По ее мнению, Бабченко, хотя и «лучший военный корреспондент», но оказался одним из тех журналистов, которые способны на непрофессионализм как «отказ от обращения в спецслужбы за комментарием по поводу террористического дела». А также, естественно, он — один из тех «наивных», в ком находит опору «либеральный фундаментализм» (термин, введенный Латыниной).
Особый сарказм Юлии вызвали утверждения Эгле о допросе, проведенном сотрудниками российского ФСБ. Журналистка утверждала, что это невозможно. «Литва — недружественное нам государство. Не может литовское ДГБ взаимодействовать с российским ФСБ», — безапелляционно заявила Латынина.
Не знаю, как насчет враждебности Литвы. Я бы не делала столь серьезных заявлений. Однако в истории всякие чудеса случались: даже Сталин с Гитлером «дружил», а Черчилль, в свою очередь, со Сталиным. Несмотря на «разногласия».
Литовская полиция безопасности смогла получить признание Эгле только после допроса с пристрастием, проведенного сотрудниками ФСБ, прибывшими из Москвы.
Мне это известно из документа, отсканированную копию которого я держала в руках. Согласно этому документу, ФСБ обратилось 22 марта 2010 года с официальным запросом на участие своих сотрудников в расследовании дела Эгле Кусайте. Там даже были указаны фамилии сотрудников: М. А. Савицкого, И. В. Шаталова, А. В. Фисюкова, Н. А. Пономарева. Такое разрешение от литовской стороны было получено.
Когды мы с Бабченко встречались с Эгле в Вильнюсе, она не знала, что у меня уже есть документ, подтверждающий допрос с пристрастием. На вопрос, сколько сотрудников ФСБ ее допрашивали, она ответила, что их было четверо. Ровно столько, сколько было разрешено. Литовцы во время этих допросов не присутствовали. Как и адвокаты Эгле.
Мне также пришлось встретиться с председателем комитета по безопасности Сейма Литвы Арвидасом Анашаускасом. Я уточнила у него, возможно ли столь тесное взаимодействие между ДГБ и ФСБ. Он ответил, что такой вероятности нет, так как это было бы серьезным преступлением в отношении государства. Потом ему пришлось оправдываться…
Кроме Бабченко, есть еще один человек, который Юлии Латыниной не ответил. И уже никогда не сможет ответить. Это Анна Политковская. Разве может она задать своей коллеге вопрос по поводу статьи в «Новой газете» о том, насколько крут чеченский «мачо» Рамзан Кадыров? Статья вышла за месяц до убийства Анны.
www.politzeky.ru
Оксана Челышева. Как приходят в оппозицию: Саша Качко. Питер.
Материал о питерском художнике Александре Качко в Новой газете на финском…Сначала я увидела фотографию в Живом Журнале.
Стена дома. На нее наклеено бумажное граффити. Образ озорной девчушки в короткой юбке и полосатых колготках, похожих на те, что носила Пеппи Длинный Чулок. Только девчонка на стене держала в руках заветные цифры 31 — один из символов растоптанной российской Конституции. В ней есть короткая 31 статья, гарантирующая свободу собраний. И вот уже два года каждое 31 число на улицы российских городов пытаются выйти люди. Им не дают.
Создатель этих оппозиционных питерских граффити — молодой архитектор Александра Качко. На вопрос, почему Александра вывела своего арт-двойника на улицы Санкт Петербурга именно сейчас, она ответила: ”Моя собственная гражданская позиция появилась не так давно. Я спокойно жила. Но пришел момент, когда я остро ощутила несправедливость, существующую в нашем обществе и тогда я поняла, что должна создать некое пространство, в котором смогу более-менее безопасно высказываться».
Так Александра решила выразить поддержку той дюжине членов незарегистрированной партии ”Другая Россия», которым грозит 282 статья Уголовного Кодекса, позволяющая власти бороться с любым, в ком ее эксперты разглядят экстремиста: «Я увидела, что людей можно привлечь, прости господи, к уголовной ответственности за то, что они просто честные люди, ищущие правды».
Да, Александра стала участницей митингов протеста. «Конечно, я готова получать дубинкой по голове, но об этом никто не узнает… А визуальные образы более доходчивы», с улыбкой говорит девушка.
Откуда такой фатализм, не удержалась я от вопроса… «Во мне нет готовности стать жертвой. Просто я поняла, что их дубинка дня меня вообще не страшна. Я живу в мире, где нет ни дубинки, ни ОМОНа, ни милиции, ни вообще системы… Я живу в Другой России».
Уже не в первый раз мне приходится слышать, что люди входят в протестное движение, отнюдь, не планируя это. Так произошла и трансформация Александры: «Каким-то странным образом в мой мир ворвался романтический образ революционера, и захотел стать частью меня… Что же я могу с этим поделать …. Для меня вообще был открытием тот факт что я … нацбол…»
Однако, эту другую Россию окружает реальность. И даже расклейка бумажных граффити чревата серьезными последствиями для Александры. Прохожие реагируют на нее с симпатией. Органы правопорядка и дворники уничтожают. Александра к этому готова: «Особенность стрит-арта в том, что рано или поздно оно будет уничтожено».
Александра не скрывает, что сначала прогулки по Питеру вместе со своим двойником вызывали страх. Обычный страх, который испытывает всякий нормальный человек, которому грозит опасность. И все-таки усилием воли Александра преодолевала свой собственный страх: «Нельзя молчать, когда страх велит молчать, а совесть требует сказать… Нацбол постоянно выигрывает в борьбе со страхом… Как, впрочем, и художник…»
Александра не могла избегать столкновения с реальностью долго. В апреле 2011 года ее остановили с рюкзаком, заполненным клеем и кисточками. Последовало обвинение в незаконном распространении рекламных материалов. А 31 мая Александра была задержана во время мирного митинга у Гостиного двора в защиту Конституции. Задержание было жестким. Девушке вывернули руки. Несколько раз ударили, в том числе по руке. Потом дернули и потащили в автозак. Из отделения полиции ее доставили в больницу. Рука была сломана.
Оксана Челышева
mladovesti.livejournal.com