Илья Логинов: «Живу в приключенческом экшене»
Разговор с Ильёй напоминает крепкий чёрный кофе. Наливаем в чашку густой, концентрированный мыслями и наблюдениями артиста напиток. Логинов рассказывает, как пришёл к новой роли – ведущего собственных образовательных проектов. Размышляет о том, что человеку может дать актёрский инструментарий в повседневной жизни. Он сразу оговаривается, что не претендует на роль учителя и уж тем более коуча. Просто опыта накопилось так много, что им пора делиться.
Новая роль – ведущий курсов
– Какие три чувства характеризуют для вас 2022‑й?
– Прошедший год похож на один большой тренинг. Каждый день возникала ситуация, в которой здесь и сейчас приходилось решать, как ты проявляешься. Лично в моей жизни последние годы – это годы заострения. Из самых разрушительных чувств – склонность впадать в истерику, в деструкцию: потеря формы и опоры. Мы же все живые. В качестве уравновешивания: работоспособность, желание участвовать в создании себя.
Есть место истерикам, фрустрациям и в то же время эйфории от свершений. Главное, что я скажу, обозначая своё умонастроение: многое по‑прежнему зависит от нас. Сохраняя трезвую голову и жизнелюбие, можно продолжать жить.
– Как-то вы говорили, что преподавание – это не совсем ваше, а сейчас вы разработали уже четыре разных образовательных проекта. Что изменилось?
– Недавно где‑то прочитал чудесную фразу: «Нельзя гусенице пришить крылья и заставить её быть бабочкой. Изменения должны произойти изнутри». Думаю, я прошёл свой путь выяснения взаимоотношений с людьми, с собой, в результате чего чувствую себя органично. Я не называю себя преподавателем. Я не так к этому отношусь. Наверное, желание вести такие курсы возникло тогда, когда появилось ощущение ценности собственного опыта. Это хорошее приобретение. Вдруг понимаешь, что есть чем поделиться. Театр здесь сыграл огромную роль: он приучил выстраивать информацию как некое представление в разных жанрах. Это может быть комнатный ламповый жанр или любой другой.
Мне стало интересно создавать из этого композицию, выстраивать взаимодействие с людьми как художественное произведение. Я ловлю от этого удовольствие не меньшее, чем от сочинения стихов. Это очень творческий путь. Я сталкиваюсь с задачей, когда язык, который мне кажется естественным, для людей оказывается непонятным. На занятии идёт сближение миров, люди пытаются выстроить взаимопонимание, рождается интересное.
– Взрослые, в отличие от детей, приходят со своим жизненным багажом. Полтора часа чему‑то их учить – это сложнее, чем отвести спектакль на сцене?
– Спектакль защищён формой, он всегда пойдёт по намеченному пути вне зависимости от того, как поведёт себя зритель. Понятно, что можно сорвать спектакль, но это что‑то из разряда экстремального. Я как артист всегда ощущал себя относительно защищённым и изолированным от зала. Это другие правила игры. Мне первому захотелось переступить четвёртую стену, напрямую соотнестись с теми, кто пришёл. Не очень люблю это слово «интерактив», но это именно он.
Люди, которые приходят, проделывают совершенно иной труд, нежели зрительский. Им нужно быстро привыкнуть друг к другу. У нас всего десять занятий, на раскачку времени нет. Есть люди, которые отходят, это не их. Кому‑то сложно понимать язык образов, метафор, но в основном люди остаются.
Речь как искусство
– У людей есть понимание, зачем они пришли к артисту Илье Логинову?
– Люди, на мой взгляд, не всегда знают, на что они идут. Часто я читаю в глазах удивление, насторожённость. Нужно взвесить, понять, насколько это применимо в их жизни. Был очень интересный случай. На курс «Слово – это я» пришёл мужчина, успешный предприниматель. Первое занятие. Я начинаю говорить про тонкие материи. Он поднимает руку и говорит: «Извини, очень красиво, но ничего не понятно». Но быстрое понимание сразу не приходит. Постепенно мы договорились, что поняли друг друга. Зритель приходит в театр не просто потребить действо. Он включается, проживает жизнь героев. Такой подход больше даст. На занятиях труд ещё более интенсивный.
Популярное направление «Ораторское искусство» сформировало некие шаблоны, чему там учат. Часто ко мне приходят за этим. Мы работаем над речью, но мой пафос не в этом. Мне интересно проложить с людьми дорогу между пониманием глубинных своих мотивов и произнесением слова. Это не просто умение не потеряться на публике и импровизировать, не просто выстраивание перспективы речи. Хотя это тоже всё есть. Мне интереснее сделать так, чтобы алгоритм «слово – это я» стал актуален. Показать аудитории, как высказать то, что есть на душе, адекватно выразить свои мысли и эмоции. Или как дозировать информацию, понимая, в каком взаимодействии с собеседником находишься, то есть выстраивать композицию речи. Речь как искусство. Это задача-максимум, на которую я замахнулся.
– Научить людей выступать на публике проще…
– Конечно. Был интересный эпизод перед запуском первого набора. Мне в соцсети прилетел комментарий: «Заявленного достигнуть невозможно. Особенно в режиме тренинга». Раньше бы меня это выбило из седла, а сейчас нет.
Я искренне поблагодарил человека и сказал, что, конечно, в режиме тренинга невозможно, но по вере воздастся. Я считаю, чтобы это движение происходило, нужно создать среду, которая живёт по таким законам. Люди, которые были на занятиях, сказали, что у них получается создать сообщество, где нормально говорить о том, что ты чувствуешь и думаешь, а у слушающего есть инструмент, чтобы слушать и понимать. Люди говорят, что они перекидывают мостик с этих занятий в обычную жизнь, а это замечательно.
– Какие задания вы даёте?
– Задания театральные, базовые. Это делают студенты театральных вузов на разных курсах. Для непрофориентированного человека этого достаточно. Я придаю больше значения творческим заданиям, которые даются на осмысление. Например, предлагаю человеку описать его утро в глаголах. Как правило, люди перечисляют внешние действия: проснулся, умылся и так далее. Давайте пойдём глубже, сделаем срез эмоционального реагирования. Вы все это делали, но при этом что‑то проживали.
Находятся ли глаголы физического порядка и эмоционального в согласии? Часто люди обнаруживают, что они противоположны друг другу. Спускаемся на новый уровень. Если к глаголам дня добавить слово «хотел». Я хотел того‑то, но происходило вот так, а эмоционально я реагировал так. Человек начинает видеть свои проявления как что‑то объёмное. Я вижу по реакции людей, как для них происходят открытия. Театральные люди привыкли работать с текстами и подтекстами, что идёт первым, вторым планом. Я вдруг открыл для себя, что театральное ремесло по ту стороны рампы – неизведанный мир, который становится технологией осознания своей жизни. Вот здесь меня самого до мурашек пробирает, потому что мои знания принципов драмы могут стать инструментарием в жизни человека. Кто‑то с большой готовностью, кто‑то с меньшей берёт эти приёмы на вооружение. Глагольный ряд можно и глубже продлевать. В итоге все упрёмся в то, что «я хочу стать счастливым».
– Участники проекта делились своими ощущениями после занятий?
– Одна женщина сказала, что перестала допускать по отношению к себе определённое слово.
Мы говорили про словарь как портрет нашей личности. Получается, что человек ловит импульс и применяет это к себе. Есть и технические навыки: человек может стать более громким, чётким, внятным по артикуляции. Это проще. Сложнее добавить в речь дерзости, а в личность – харизмы.
– Мне кажется, это в человеке либо есть, либо нет.
– Про музыкальный слух тоже так говорят. Оказывается, у всех есть музыкальный слух. Есть несопряжённость слушанья себя и звуковоспроизведения. Вокалисты говорят, что научить петь можно любого. Просто пути будут разные. Здесь то же самое. У нас у всех есть обаяние личности, кому‑то жизнь это разрешила, а кому‑то запрятала. Всё начинается с волевого импульса «хочу». Как там у Козьмы Пруткова: «Хочешь быть счастливым? Будь им».
На выпускной концерт я предложил участникам проекта подготовить художественные произведения, стихи, прозу и с ними выступить. Зрители должны были давать обратную связь, все участвовали друг в друге. Этот концерт прошёл очень по‑домашнему, от него было свечение свершения.
Люди совершали для себя поступок. Нужно справиться с волнением на публике – это понятно. Но они нутро открывали! На такое не каждый решится. Я считаю, что это полезно.
Ведущая роль
– А вы живёте с открытым нутром?
– Во мне всю жизнь было много тёмных закоулков, причём таких, которые я и хотел бы проговорить с людьми, да не мог. Мне было плохо. Я нашёл способ, как жить с такой системой, но это было выживание. Я пришёл к необходимости открытости недавно, и то это была нажитая необходимость. Когда открываешься, нужно быть готовым к тому, что тебя могут поколотить.
Новый курс «Ведущая роль» – об этом. Человек, родившись, обречён на проявление. Он есть в этом мире. Он живёт либо как страдательное, либо как пристраивающееся явление. Либо как ведущий свою роль. Очень много театрального в этом курсе. Мне нравится говорить с людьми о ценности принятия ответственности на себя. О признании того, что ты можешь ошибаться, можешь поставить свой мир на грань катастрофы, можешь оказывать благотворное влияние на людей.
Роли очень разные. Родился, так живи!
– Как этому можно научиться за десять занятий?
– Научиться нельзя. Я создаю прецедент, среду, в которой люди понимают, что так может быть. Вооружаются инструментарием. Мне близок Джеймс Холлис, который разбирает мифологию психологии через художественные образы, – вот это, скорее, моя стезя. Через искусство иду. Театр – это практическая психология. Люди влезают в шкуру друг друга, пробуют, раздвигают свои границы. Противоречий нет. От одной формы перешёл к другой. Но я ни в коем случае не замахнусь, чтобы называться коучем, наставником, тренером, сопровождающим. Мне эта игра непонятна. Я не учитель. Но я артист, который может делиться опытом и взглядами на жизнь.
Выбирая жанр жизни
– Будет ли погружение в какие‑то конкретные ситуации?
– Мы будем проигрывать ситуации в эстетике театра кукол. Театр кукол даёт потрясающую склонность к отстранению. Есть выражение: встать сбоку, отойти в сторону и посмотреть на себя как на персонажа, который действует.
Происходит отстранение даже в разгар эмоций. Про глаголы помните? Что я хочу? Чего он хочет? Что происходит на самом деле? Действительно ли он хочет сейчас меня уничтожить? Прав ли я, что так защищаюсь? Рефлексия: я вижу, как выгляжу со стороны. Это приёмы театра кукол.
Вчера пересмотрел фильм «Джокер». Ключевая фраза: «Я думал, что моя жизнь – это трагедия, а оказывается, дурацкая комедия». Это же вопрос жанра, как мы относимся к происходящему. Можно одни и те же события прожить в ключе комедии, трагедии, мультфильма или фильма «18+». Всё зависит от ракурса. Если ты видишь себя в какой‑то ситуации как циркового персонажа, то вдруг открываются неожиданные грани. Всё оказывается не так трагично. Так… резвится кто‑то. Эту многоплановость подхода к реальности я буду давать на курсе «Ведущая роль». Это сила, которую может дать театр зрителю, а зритель об этом не подозревает. Всё‑таки зрители в основном воспринимают то, что показывает театр, на эмоциональном уровне. Копнуть в философию театра – этому зрителя не учат.
Мои курсы – это мостик между сценой и залом.
Иногда мне кажется, что я ворошу осиное гнездо, потому что говорю с людьми о беспокойном. Например, прошу людей сказать, с какими животными они себя ассоциируют. Женщины сразу описывают кошек. Отлично, теперь признайте, что внутри нас есть целые экосистемы. Кошка – это то, что красиво. То, что нам нравится. Найдите в вашей экосистеме противоположное животное. Человек вдруг вытаскивает, что он пиявка. Это стресс. Кто‑то хочет на это идти, кто‑то нет. Но есть такая возможность. Театр – игра, лицедейство. Он даёт возможность как бы не всерьёз прожить очень серьёзные вещи.
– Вы не устаёте после преподавания, нет ощущения выжатого лимона?
– Не на этих курсах. Здесь, наоборот, энергия так циркулирует, что и люди, как правило, уходят с горящими глазами, и я наполненный. Это для меня открытие, что работа прямо пропорциональна ответной реакции. Мощно. Если про вектор говорить, мне кажется, я интерактивно разгадываю какую‑то очень важную загадку.
Это как сюжет в фильме «Матрица»: «Нео, выбирай таблетку: синяя или красная». Человек выбирает таблетку, погружается в это всё. Я, как Морфеус, одной ногой уже в другой реальности, но ещё кого‑то выискиваю здесь.
В резонансе с миром
– В прошлом году у вас было много музыкальных программ. Означает ли это, что чтецкие программы отошли на второй план?
– Нет, чтецкие программы не отошли на второй план. Они обогатились сотрудничеством с музыкантами. Моя давнишняя мечта детства – петь песни собственного сочинения. Просто она нахально воплощается. Причём мне очень посчастливилось: нашлись ценные для меня люди, хорошие музыканты, которые услышали мои песни и согласились их со мной исполнять. Вокалистка Анна Акимова с гитаристом Алексеем Питаловым, скрипачка Мария Юсупова, гитарист Пётр Киселёв. Мне удалось войти в это сообщество и предложить свой материал. Я очень рад этому. На второй план сейчас отходит театр кукол как форма. Я завяз в матчасти. Это другой труд, когда шьёшь и строгаешь, голова начинает по‑другому работать.
Мне другая голова сейчас нужна, поэтому кукольных спектаклей какое‑то время не буду делать. У этой бабочки отпали крылья.
– То есть мы не увидим спектакль «Сказка о храбрости», над которым вы работали?
– По больному! Есть несколько проектов, которые начаты, в которые очень много вложено. У меня есть моральный долг перед людьми завершить эти проекты. Это счастливый долг. Он не тяготит. Всё равно сделаю.
– Это счастье – самому себе выбирать материал, людей для творческого взаимодействия – или груз ответственности?
– Зависит от жанра, в котором живёшь. Я живу в жанре здорового приключенческого экшена. Сейчас я учусь и во многом преуспел в организации выступлений не только своих, но и моих коллег. Это ответственность. Мне это нравится. Безусловно, есть утраты, есть обретения. Я делаю акцент на обретении.
– От чего сердце улыбается?
– Когда удаётся вступить в резонанс с миром. Когда то, что думаю, чувствую и делаю, находит отклик. Понимаю, что я уместен и мы с миром движемся куда‑то в одном направлении.
Илья Логинов рассказал об особенном кукольном спектакле — Двина 29
3 декабря ежегодно отмечается Международный день инвалидов. В связи с этим мы вспомнили самую нежную историю этого года, объединившую детей с нарушениями здоровья и их родителей, — кукольный спектакль «Питер Пэн», который был поставлен этим летом архангельским театром «Понарошку».
Инклюзивный спектакль стал частью совместного творческого проекта благотворительной организации «Время добра» и Фонда президентских грантов. Мы поговорили с режиссером и артистом театра «Понарошку» Ильей Логиновым, который стал не только автором постановки и учителем для детей с ограничениями по здоровью, но и другом, — о важности инклюзии, особенностях работы с особенными детьми и человеколюбии.
— Илья, расскажите, с какими фондами и почему сотрудничает ваш театр?
— Для нас театр «Понарошку» — больше, чем просто сценическая площадка. Мы в нем существуем не просто как исполнители, а как авторы — начиная от задумок, идей и заканчивая технической и актерской реализациями.
«Понарошку» — частная инициатива, существующая благодаря энтузиазму его создателей, поэтому контакты с благотворительными организациями для нас очень органичны. Мы идем на сокращение дистанции между нами и нашим зрителем, разделяя ту точку зрения, что театр без личного контакта с ними не имеет смысла. Когда таким образом взаимодействуешь с людьми, то узнаешь о них много того, чего можно было бы не узнать, оставаясь просто за рампой сцены.
Мы общались с фондом «Взамен» — показывали серию спектаклей большим группам детей. С «Временем добра» получилась совсем другая история — руководители проекта Наталья Костина и Полина Мусихина спросили: «Поможешь?» И тени сомнения не было — «Да, помогу». Нутро сразу почуяло, что это тот самый случай, когда театр будет нужен и уместен — не для галочки, не как развлекательное мероприятие, а что-то сверх того.
— Как вы начали работу?
— Для меня это был первый опыт общения с людьми с особенностями, и вначале надо было проверить, в каком формате мы можем общаться.
И мы разговаривали о жизни, о сказке. Таким образом мы прощупывали возможности друг друга. Как я их, так и они мои.
— Что включал в себя подготовительный этап? Проводили ли вы мастерские, особенные тренинги?
— Каждая сцена в спектакле была решена в своих изобразительных средствах, которых в театре кукол масса — это маски, фактуры, ткани, предметы, разные куклы, которых мы делали все вместе. Я придумывал каждую сцену таким образом, чтобы ребята заодно могли освоить какую-то тренинговую часть. Например, для сцены оживления волшебного леса им нужно было делать упражнения для рук — это было органично вписано в ткань подготовки спектакля, но в специальных тренингах не было необходимости.
— Вы знали подобный опыт других театров?
— Нет. В какой-то момент я понял, что доверяю своей интуиции. Общение происходило здесь и сейчас. Настолько понятно, настолько персонально, что не возникало нужды в поддержке со стороны чьего-то опыта.
Руководители после трех первых занятий спросили меня, был ли у меня опыт, и очень удивились, что его не было. Все сложилось.
— Диагноз у детей — это особенность, проблема или ограничения?
— Это не проблема, потому что любые ограничения порождают новые возможности. Даже если посмотреть на специфику ребят как на ограничения, то совершенно очевидно, что это для них — способ сделать что-то еще.
— Расскажите, что для вас значит «инклюзивный», и почему «инклюзия» — это важно.
— Все и все включено. Транслировать тем, с кем ты работаешь, что включается все по полной, и создать все возможности для запуска всех процессов. Во время общения с особенным человеком ты прекрасно чувствуешь, что ему хочется полноценного участия во всем происходящем, и это его право. Моей задачей как педагога в этом проекте было создание такой атмосферы, такой обстановки, чтобы к этой цели, праву мы шли все вместе.
— Это часть терапии для детей?
— В работе с ребятами важен был не спектакль, не эстетический продукт, а процесс и самочувствие людей, чтобы они себя по-новому ощутили, попробовали себя по-новому.
Так или иначе, любой театрал, артист или режиссер — практикующий психолог. С большей или меньшей степенью понимания этого мы работаем в сфере эмоций и чувств. Мы сами их генерируем и провоцируем их возникновение у зрителя.
— Ради какого результата вы работали?
— Изначально я взял ориентир, что мы создаем не спектакль, а организуем творческое пространство. Это не совсем театр. Мне кажется, что ценность происходящего здесь не в искусстве, а в искусстве человеколюбия.
— Почему «Питер Пэн»?
— Дети, которые в нём играют, действительно не взрослеют, у них свой особенный искренний мир. Многие ребята участвовали в одноименном спектакле, который ставил Михаил Кузьмин в Архангельском театре драмы им. М. В. Ломоносова в январе этого года. Потом возникла идея сделать его же, только в кукольном варианте, в том числе для детей, которые совсем не могут перемещаться. Та же история, только в других условиях. И совершенно уникальная для России.
— Как вы переделывали текст и формат обычного спектакля под особенных детей? С какими столкнулись трудностями?
— Особенностями, не трудностями. Ребятам было сложно долго находиться в репетиционном режиме — то есть повторять то, что только что было сделано. Для них каждый раз был подвигом.
Самый сложный момент был в показе, потому что он произошел не для зрителя, а для видеокамеры. То есть были дубли — пришлось потратить намного больше времени, нежели если бы это была классическая постановка. Не каждый обычный актер выдержит такое.
Ребятки сидели за столом, а их мамы являлись полноценными участниками. Но моя задумка каждый раз, каждый приход на репетицию претерпевала какие-то коррекции. Где-то было слишком много текста, что-то приходилось переписывать. Например, нужно было поднять всем руки, а не у каждого они поднимаются. Придумывали что-то, чтобы человек себя чувствовал уместно со своей неподнимающейся рукой.
— Ребята находились в игре или в постановке спектакля?
— Это вообще диалектика театра — актеры, с одной стороны, должны раствориться в органичности происходящего, но с другой стороны — актер всегда помнит, что все происходит для того, чтобы на него смотрели.
С ребятами мы делали акцент на игре, это для них ближе.
Они не были актерами. Они были детьми, играющими в игру, в которой они играют в актеров.
— Заметили ли вы какие то изменения в детях?
— Был момент, когда зазвучала музыка, а мы использовали живые музыкальные инструменты, и вдруг ребята-колясочники включились и тоже начали звучать. Смотрю на мам — протест ли это? И по их реакции понял, что все хорошо, что дети — поют. Это был свой способ инклюзии, включения, который они для себя нашли. И по их реакциям я понимал, что происходит что-то необычное.
— А изменения в себе?
— Для меня вообще этот год выдался невероятно событийным, произошло много всего, что кардинально поменяло мою жизнь. К ребятам я уже вышел обновленным, и мне было чем поделиться.
В общении с детьми я никогда не делаю снисходительной интонации — это всегда общение на равных. Мне кажется, что дети это чувствуют, это ведь те же люди, только маленького роста. И точно так же я вынес из опыта общения с этими ребятами, что и здесь я буду придерживаться того же принципа. Нужно общаться на равных.
— Можно ли показывать такие спектакли без предупреждения?
— Думаю, что все должны понимать, в какую ситуацию они попадают. Как актеры, так и зрители. Потому что неподготовленный зритель может и сам оказаться в неловких самоощущениях, и, что более важно, транслировать эти ощущения артистам. Я считаю, что нужно использовать возможность беречь друг друга. Нужна нормальная здоровая человеческая тонкость.
— Одна из последних модных тем в сфере искусства — забота.
— «Ну что же, они — люди как люди… и милосердие иногда стучится в их сердца…» Это нормально, что человечество качает из стороны в сторону. От альтруизма к эгоизму в самых экстремистских проявлениях. От агрессии — к миролюбию. Это наша судьба — мы так познаем свои границы. И я рад, что принял участие в этом творческом акте стремления к взаимопониманию.
— Как вы думаете, дети, которые участвовали в спектакле, осознают свои особенности?
— Конечно. Начнем с того, что им об этом постоянно напоминает действительность. Каждый из нас так или иначе ощущает на себе не самые приятные воздействия окружающей среды, но у них чуть больше особенностей, из-за которых они становятся более заметными.
Нет нужды не замечать особенности, они есть у всех. И у так называемых обычных людей, и у необычных. Я, скорее, за то, чтобы видеть особенности каждого отдельного человека. Эти особенности не нужно не замечать, их нужно знать. Все это может помочь воспитать людям в себе силу видеть чужие особенности и не осуждать их, не отталкивать человека из-за них.
— Какова дальнейшая судьба спектакля?
— Мы показали его на закрытом показе в Театре драмы, затем были отобраны на первые международные инклюзивные игры — его посмотрели онлайн в Хабаровске. «Время добра» планирует работать и дальше с театром «Понарошку», но нужны средства на реквизит, оплату преподавателям, аренду помещения. Пока они не получили его ни от города, ни от партнеров из Архангельской региональной общественной организации помощи родителям, воспитывающим детей с множественными органическими и редкими генетическими заболеваниями «Аргимоз». А так планы есть, но не на этот год и не на следующий.
Когда заканчивали этот проект, мы расстались большими друзьями с надеждой на продолжение общения. И смысл в этом продолжении есть.
— Может, вы что-то скажете тем людям, которые хотят попробовать себя в инклюзивных проектах, но боятся.
— Мне посчастливилось, что пришлось очень многое принять в жизни. Когда ты лучше знаешь себя, то лучше относишься к проявлениям других людей. Принимая себя, я смог принять особенности ребят, с которыми работал.
Общаясь с «Временем добра», я ощутил огромное человеческое достоинство как детей, так и людей, которые ими занимаются. Несмотря на трудности, которые есть в этой сфере, все можно делать с огромным здоровым человеческим уважением.
Еще мы очень много смеялись. А смех — это здорово.
Анастасия Бондина
История гонок Ильи Тутского на road-results.com
Гонки Возраст: 38 • Категория: 4 Найдите этого гонщика на crossresults.com
|
|
| 20 фев | 47-й Критериум вишневого пирога | Мужчины Кат. 4 | ДНП | 42 | 0 |
Точки, выделенные жирным шрифтом , учитываются для текущих точек.
Очки, выделенные курсивом , игнорируются, потому что это была ваша вторая гонка в этот день.
Зеленые очки — это лучших пяти гонок из ваших последних десяти гоночных дней (в течение 12 месяцев) — среднее из них — это ваши текущие очки.
* — Очки улучшения делают некоторые предположения о том, какой категории была гонка (разные категории имеют разные минимальные требования к гонщикам и структуру очков).
Очки основаны на информации, найденной здесь. Как и любые другие метаданные на этом сайте, эта информация должна использоваться как
руководство, а не окончательный источник — по вопросам обновления обращайтесь к местному представителю USA Cycling. Очки обновления, сделанные более трех лет назад, выделены курсивом и исключаются из расчетов.
Безопасная конфигурация пароля | Lokalise Docs
Заставьте своих пользователей на уровне группы устанавливать надежные сложные пароли.
Эта функция доступна в плане Enterprise.
Конфигурация безопасного пароля позволяет определить пользовательские политики паролей для всех пользователей группы. С помощью этой функции вы можете быть уверены, что все члены команды используют надежные пароли и регулярно их меняют.
Индекс
Начало работы
Определение политики пароля
Застройки для конфигурации пароля для пользователей
Edge Case и более сложные сценарии
55559Срок действия пароля пользователя истекает через — как часто пользователям будет предлагаться изменить свои пароли. По истечении срока действия пароля пользователям будет предложено сменить пароль при следующем входе в систему. Доступные значения:
30 дней
60 дней
90 дней
180 дней
. и не позволит им повторно использовать одни и те же пароли. Доступные значения варьируются от 1 до 10 запомненных паролей.
Минимальная длина пароля (от 6 до 255 символов и не менее текущей на системном уровне) — минимальная длина пароля.
Обратите внимание, что на системном уровне Lokalise предъявляет два требования:Сложность, пароль должен включать — выберите, какие символы должен содержать пароль. Доступные значения (могут быть комбинацией любого):
Числа
ПЕРЕССИТЕЛЬНЫЕ САМЫ
Lower Crases Letters
- .0307
Существующие пользователи
После определения политики паролей она будет применяться для всех пользователей группы. Если пароль пользователя не соответствует новым требованиям, этот пользователь не сможет войти в соответствующую команду. При входе в систему он/она увидит следующий экран:
После нажатия кнопки Изменить пароль пользователь попадет в свой личный профиль и ему будет предложено изменить текущий установленный пароль. Все требования к паролям в соответствии с определенной политикой будут суммированы в верхней части диалогового окна:
Все пользователи также получат уведомления по электронной почте со ссылкой «изменить пароль»:
Администратор, который изменит параметры конфигурации безопасного пароля, будет вынужден изменить пароль при следующем входе в систему.
В противном случае он увидит сообщение с предложением сменить пароль:После смены пароля на правильный пользователь сможет продолжить работу в команде.
Новые пользователи
Если новый пользователь присоединяется к команде с включенной конфигурацией безопасного пароля, ему также будет предложено установить пароль в соответствии с определенными политиками:
Пограничные случаи и более сложные сценарии
Пользователь может быть членом нескольких команд. Некоторые команды могут применять безопасные пароли, в то время как в других командах эта функция может быть отключена. Если пароль пользователя не соответствует установленным требованиям, он сможет работать только в составе команд, не требующих надежных паролей. Для входа в другие команды этот пользователь должен изменить свой пароль.
Если пользователь является членом двух команд с разными настроенными политиками, эти политики будут суммироваться, и пользователь должен будет соблюдать самые строгие правила, чтобы работать в обеих командах.
Например, предположим, что Джон является членом двух команд со следующими политиками:Команда A : пароль должен содержать символы, цифры и содержать 10 букв и его длина составляет 9 символов, Джон сможет работать в Team B , но не в Team A . Однако, если его пароль содержит символы, спецсимволы, цифры и его длина составляет 11 символов, Джон может работать в обеих командах.
Если вы добавите нового зарегистрированного пользователя в свою команду с включенной конфигурацией безопасного пароля, и у этого пользователя будет очень слабый пароль (который не соответствует требованиям), этот пользователь
Edge и более сложные сценарии
12555559. функция, вы должны быть владельцем команды, биллером или администратором.
Нажмите на аватарку в левом нижнем углу и выберите Настройки команды :
Перейдите на вкладку Расширенная безопасность и установите флажок Включить безопасную настройку пароля :
Теперь вам нужно определить политику паролей.
Определение политики паролей
После включения безопасной конфигурации паролей вы увидите следующие параметры: