Цвейг с письмо незнакомки: Стефан Цвейг, Письмо незнакомки (сборник) – читать онлайн полностью – ЛитРес, страница 4

«Письмо незнакомки» Цвейг Стефан — описание книги | Эксклюзивная классика

Алтайский край

Альметьевск

Амурская область

Ангарск

Астрахань

Белгород

Братск

Брянск

Владивосток

Владимирская область

Волгоград

Волгоградская область

Воронеж

Воронежская область

Грозный

Екатеринбург

Забайкальский край

Ивановская область

Иркутск

Кабардино-Балкарская Республика

Калужская

Кемерово

Кемеровская область

Киров

Кострома

Краснодарский край

Красноярск

Красноярский край

Курганская

Курск

Липецк

Лиски

Москва

Московская область

Нижегородская область

Нижнеудинск

Нижний Новгород

Нижний Тагил

Нововоронеж

Новосибирск

Новосибирская область

Омск

Оренбург

Оренбургская область

Орловская область

Пенза

Пермский край

Пермь

Приморский край

Республика Адыгея

Республика Башкортостан

Республика Бурятия

Республика Крым

Республика Мордовия

Республика Северная Осетия — Алания

Республика Татарстан

Республика Тыва

Республика Хакасия

Ростов-на-Дону

Ростовская область

Рязань

Самара

Самарская область

Саратов

Саратовская область

Саянск

Свердловская область

Севастополь

Смоленск

Ставрополь

Ставропольский край

Старый Оскол

Тамбов

Тамбовская область

Тверь

Томск

Тула

Тулун

Тульская область

Тюмень

Удмуртская Республика

Улан‑Удэ

Ульяновск

Ульяновская область

Усолье‑Сибирское

Усть‑Илимск

Хабаровск

Ханты-Мансийский автономный округ

Челябинск

Челябинская область

Черемхово

Чита

Чувашская Республика

Шелехов

Энгельс

Ямало-Ненецкий автономный округ

Ярославль

Ярославская область

«Письмо незнакомки» за 6 минут.

Краткое содержание новеллы Цвейга

Известный беллетрист Р. после трехдневной поездки в горы возвращается в Вену и, взглянув на число в газете, вспоминает, что в этот день ему исполняется сорок один год. Просмотрев накопившуюся почту, он откладывает в сторону толстое письмо, написанное незнакомым почерком. Немного погодя, уютно устроившись в кресле и закурив сигару, он распечатывает письмо. Ни на нем, ни на конверте нет имени и адреса отправителя. Письмо начинается словами «Тебе, никогда не знавшему меня», и непонятно, что это — обращение или заголовок. Заинтри­гованный, Р. погружается в чтение.

Незнакомка пишет о том, как она впервые увидела Р. Ей было тринадцать лет, когда Р. поселился в их доме. Дочь бедной вдовы, девочка с восхищением следила за ним, он казался ей воплощением далекой, прекрасной жизни, недоступной ей. Она часами сидела в прихожей, чтобы увидеть его в глазок, целовала ручку двери, к которой он прикасался. Однажды ей даже удалось побывать у него в квартире: в отсутствие хозяина старый слуга выбивал ковры, и девочка помогла ему втащить их обратно. Но через три года девочке пришлось уехать: мать её вторично вышла замуж, и состоятельный отчим увез её вместе с девочкой в Инсбрук. Перед отъездом девочка набралась храбрости и позвонила в дверь своего кумира. Но на её звонок никто не вышел: очевидно, Р. не было дома. Она дождалась его возвращения, готовая броситься ему в ноги, но, увы, он вернулся домой не один: с ним была женщина.

Продолжение после рекламы:

В Инсбруке девочка прожила два года: от шестнадцати до восемнадцати лет. Ни обеспеченная жизнь, ни заботы родителей, ни внимание поклонников не отвлекли её от мыслей о любимом, и она при первой возможности, отвергнув помощь родных, уехала в Вену и поступила в магазин готового платья. Каждый вечер она шла после работы к дому Р. и часами стояла под его окнами. Когда она однажды столкнулась с ним на улице, он не узнал в ней бывшую соседку. Он никогда не узнавал её. Через два дня он снова встретил её и пригласил поужинать вместе. После ресторана он пригласил девушку к себе, и они провели вместе ночь. На прощание он подарил ей белые розы. Потом он еще дважды приглашал девушку к себе. Это были самые счастливые мгновения её жизни.

Но вот Р. понадобилось уехать. Он снова подарил ей розы и обещал по возвращении сразу известить девушку, но она так и не дождалась от него ни строчки. У нее родился ребенок, их общий ребенок. Она ушла с работы, бедствовала, но не хотела просить помощи ни у родных, ни у него: она не хотела связывать его, не хотела вызывать в нем недоверие, не хотела, чтобы он помогал ей только из жалости или из стыда. Незнакомка всю себя отдала ребенку, а Р. напоминала о себе лишь раз в году: в день его рождения она посылала ему букет белых роз — точно такой, какой он подарил ей после первой ночи их любви. Она так и не знает, понял ли он, кто и почему посылает ему эти цветы, вспомнил ли ночи, проведенные с ней.

Брифли существует благодаря рекламе:

Чтобы ребенок ни в чем не нуждался, незнакомка стала содержанкой, она была очень хороша собой, имела много поклонников. Бывало, что любовники привязывались к ней и хотели жениться, но она в глубине души все еще надеялась, что Р. когда-нибудь позовет её, и боялась лишиться возможности откликнуться на его зов. Однажды в ресторане, где незнакомка была с друзьями, Р. увидел её и, не узнав, принял за кокотку. Он позвал её к себе, и она пошла за ним прямо с середины вечера, не думая о том, что обижает человека, с которым пришла, ни с кем не попрощавшись, даже не взяв с вешалки манто, потому что номерок был у её друга. Они снова провели вместе ночь. А утром Р. рассказал, что собирается в путешествие в Африку. Она робко заметила: «Как жаль!» Он сказал, что из путешествий всегда возвращаются. «Возвращаются, но успев забыть», — возразила она. Она надеялась, что в этот миг он узнает её, но он не узнал. Более того, когда она собралась уходить, он украдкой сунул ей в муфту деньги. Она сделала последнюю попытку: попросила у него одну из белых роз, стоявших в синей вазе. Он с готовностью протянул ей цветок. Он объяснил, что не знает, кто посылает ему цветы, и именно за это он их любит. «Может быть, они тоже от женщины, забытой тобой», — сказала незнакомка, взглядом моля его узнать её. Но он ласково и непонимающе смотрел на нее. Он так и не узнал её.

Продолжение после рекламы:

Выбегая из квартиры, она чуть не столкнулась с его старым слугой. Когда она сквозь слезы взглянула на старика, в его глазах вспыхнул какой-то свет: она уверена, что он узнал её, хотя ни разу не видел со времен её детства. Она выхватила из муфты деньги, которые Р. заплатил ей, и сунула их старику. Он испуганно взглянул на нее — и в этот миг узнал о ней больше, чем Р. за всю свою жизнь.

Ребенок незнакомки умер. Чувствуя, что она и сама заболевает, она решила написать Р. письмо и раскрыть тайну своей любви к нему. Он получит это письмо только в том случае, если она умрет. Она просит его в память о ней раз в год покупать белые розы и ставить их в синюю вазу.

Дочитав письмо, Р. долгое время сидит задумавшись. В нем просыпаются смутные воспоминания — о соседской девочке, о встреченной на улице девушке, о женщине в ночном ресторане, но лица её он вспомнить не может. Вдруг взгляд его падает на синюю вазу. Впервые за много лет она пуста в день его рождения. «Он ощутил дыхание смерти и дыхание бессмертной любви; что-то раскрылось в его душе, и он подумал об ушедшей жизни, как о бесплотном видении, как о далекой страстной музыке».

Билеты на Стефан Цвейг «Письмо незнакомки» концерт в Москве 18 Февраля 2021 в Дом Музыки

Даниил Спиваковский – не только актер, но и дипломированный психолог. Ставя перед собой художественные задачи любой сложности, он успешно доказывает, что способен вживаться в самые разноплановые роли. «Человеку подвластно все, если уметь концентрироваться», – считает артист и «оживляет» на сцене и сказочных героев, и исторические фигуры, и «маленьких людей». Однако ему еще не приходилось от первой до последней минуты выступать от женского лица, и это будет совершенно новый опыт.

Новелла «Письмо незнакомки» – одно из лучших произведений классика австрийской литературы Стефана Цвейга. Она представляет собой прощальный монолог женщины, рассказывающей о мучительной любви к «никогда не знавшему» ее мужчине. Миниатюра переведена на множество языков, была неоднократно экранизирована, стала основой опер и балетов.

Полноправным партнером Даниила Спиваковского станет ансамбль солистов оркестра имени Н.П. Осипова под руководством Евгения Волчкова. Музыкальную канву музыкально-литературной композиции составят произведения Скрябина («Мечты», прелюдии, фрагменты фортепианного концерта) и фрагменты оперы Спадавеккиа «Письмо незнакомки» в оригинальных аранжировках, специально подготовленных для этой программы Павлом Лукояновым.

«Музыка – это очень здорово, – говорит Даниил Спиваковский. – Это сильнейший по воздействию на публику вид искусства, направленный непосредственно к чувствам зрителя. Именно благодаря музыке мы сможем ставить в программах особые атмосферные акценты, и каждый концерт станет не просто монологом, но полноценным спектаклем, волнующим и зрелищным. Думаю, наши выступления будут интересны и меломанам, и книголюбам».

В программе возможны изменения

Продолжительность мероприятия: 1 час 15 минут (1 отделение без антракта)

Исполнители:
Даниил СПИВАКОВСКИЙ, художественное слово
Ансамбль солистов оркестра имени Н. П. Осипова
Художественный руководитель – Евгений Волчков

Стефан Цвейг «Письмо незнакомки» — концерт в Москве, в Дом Музыки — Камерный зал, 18 Февраля 2021 года. Билеты на концерт Стефан Цвейг «Письмо незнакомки» купить без наценки с доставкой по Москве и Московской области в Билетмаркет.ру и по телефону +7 (495) 739-55-99.

Стефан Цвейг «Письмо незнакомки», Дом Музыки, 18 февраля 2021

Даниил Спиваковский – не только актер, но и дипломированный психолог. Ставя перед собой художественные задачи любой сложности, он успешно доказывает, что способен вживаться в самые разноплановые роли. «Человеку подвластно все, если уметь концентрироваться», – считает артист и «оживляет» на сцене и сказочных героев, и исторические фигуры, и «маленьких людей». Однако ему еще не приходилось от первой до последней минуты выступать от женского лица, и это будет совершенно новый опыт.

Новелла «Письмо незнакомки» – одно из лучших произведений классика австрийской литературы Стефана Цвейга. Она представляет собой прощальный монолог женщины, рассказывающей о мучительной любви к «никогда не знавшему» ее мужчине. Миниатюра переведена на множество языков, была неоднократно экранизирована, стала основой опер и балетов.

Полноправным партнером Даниила Спиваковского станет ансамбль солистов оркестра имени Н.П. Осипова под руководством Евгения Волчкова. Музыкальную канву музыкально-литературной композиции составят произведения Скрябина («Мечты», прелюдии, фрагменты фортепианного концерта) и фрагменты оперы Спадавеккиа «Письмо незнакомки»  в оригинальных аранжировках, специально подготовленных для этой программы Павлом Лукояновым.

«Музыка – это очень здорово, – говорит Даниил Спиваковский. – Это сильнейший по воздействию на публику вид искусства, направленный непосредственно к чувствам зрителя. Именно благодаря музыке мы сможем ставить в программах особые атмосферные акценты, и каждый концерт станет не просто монологом, но полноценным спектаклем, волнующим и зрелищным. Думаю, наши выступления будут интересны и меломанам, и книголюбам».

В программе возможны изменения

Купить официальные билеты на Стефан Цвейг «Письмо незнакомки» можно, на сайте онлайн или позвонив по телефону: +7 (495) 150-90-84. Торопитесь, количество мест ограничено!

Стефан Цвейг — Письмо незнакомки читать онлайн

Стефан Цвейг

•

Письмо незнакомки

Когда известный беллетрист Р. после трёхдневной поездки для отдыха в горы, возвратился ранним утром в Вену и, купив на вокзале газету, взглянул на число, он вдруг вспомнил, что сегодня день его рождения. Сорок первый, — быстро сообразил он, и этот факт не обрадовал и не огорчил его. Бегло перелистал он шелестящие страницы газеты, взял такси и поехал к себе на квартиру. Слуга доложил ему о приходивших в его отсутствие двух посетителях, о нескольких вызовах по телефону и принёс на подносе накопившуюся почту. Писатель лениво просмотрел корреспонденцию, вскрыл несколько конвертов, заинтересовавшись фамилией отправителя; письмо, написанное незнакомым почерком и показавшееся ему слишком объёмистым, он отложил в сторону. Слуга подал чай. Удобно усевшись в кресло, он ещё раз пробежал газету, заглянул в присланные каталоги, потом закурил сигару и взялся за отложенное письмо.

В нём оказалось около тридцати страниц, и написано оно было незнакомым женским почерком, торопливым и неровным, скорее рукопись, чем письмо. Р. невольно ещё раз ощупал конверт, не осталось ли там сопроводительной записки. Но конверт был пуст, и на нём, так же как и на самом письме не было ни имени, ни адреса отправителя. Странно, подумал он, и снова взял в руки письмо. «Тебе, никогда не знавшему меня», — с удивлением прочёл он не то обращение, не то заголовок… К кому это относилось? К нему или к вымышленному герою? Внезапно в нём проснулось любопытство. И он начал читать.

Мой ребенок вчера умер — три дня и три ночи боролась я со смертью за маленькую, хрупкую жизнь; сорок часов, пока его бедное горячее тельце металось в жару, я не отходила от его постели. Я клала лёд на его пылающий лобик, днём и ночью держала в своих руках беспокойные маленькие ручки. На третий день к вечеру силы изменили мне. Глаза закрывались помимо моей воли. Три или четыре часа я проспала, сидя на жёстком стуле, а за это время смерть унесла его. Теперь он лежит, милый, бедный мальчик, в своей узкой детской кроватке, такой же, каким я увидела его, когда проснулась; только глаза ему закрыли, его умные, тёмные глазки, сложили ручки на белой рубашке, и четыре свечи горят высоко по четырём углам кроватки. Я боюсь взглянуть туда, боюсь тронуться с места, потому что пламя свечей колеблется и тени пробегают по его личику, по сжатым губам, и тогда кажется, что его черты оживают, и я готова поверить, что он не умер, что он сейчас проснётся и своим звонким голосом скажет мне что-нибудь детское, ласковое. Но я знаю, он умер, я не хочу смотреть на него, чтобы не испытать сладость надежды и горечь разочарования. Я знаю, знаю, мой ребенок вчера умер, — теперь у меня на свете только ты, беспечно играющий жизнью, не подозревающий о моём существовании. Только ты, никогда не знавший меня и которого я всегда любила.

Я зажгла пятую свечу и поставила её на стол, за которым я тебе пишу. Я не могу остаться одна с моим умершим ребёнком и не кричать о своём горе, а с кем же мне говорить в эту страшную минуту, если не с тобой, ведь ты и теперь, как всегда, для меня всё! Я, может быть, не сумею ясно говорить с тобой, может быть, ты не поймёшь меня — мысли у меня путаются, в висках стучит и всё тело ломит. Кажется, у меня жар; может быть, я тоже заболела гриппом, который теперь крадётся от дома к дому, и это было бы хорошо, потому что тогда я пошла бы за своим ребёнком и всё сделалось бы само собой. Иногда у меня темнеет в глазах, я, может быть, не допишу даже до конца это письмо, но я соберу все свои силы, чтобы хоть раз, только этот единственный раз, поговорить с тобой, мой любимый, никогда не узнававший меня.

С тобой одним хочу я говорить, впервые сказать тебе всё; ты узнаешь всю мою жизнь, всегда принадлежавшею тебе, хотя ты никогда о ней не знал. Но ты узнаешь мою тайну, только если я умру, — чтобы тебе не пришлось отвечать мне, — только если лихорадка, которая сейчас бросает меня то в жар, то в холод, действительно начало конца. Если же мне суждено жить, я разорву это письмо и буду опять молчать, как всегда молчала. Но если ты держишь его в руках, то знай, что в нём умершая рассказывает тебе свою жизнь, свою жизнь, которая была твоей от её первого до её последнего сознательного часа. Не бойся моих слов, — мёртвая не потребует ничего, ни любви, ни сострадания, ни утешения. Только одного хочу я от тебя, чтобы ты поверил всему, что скажет тебе моя рвущаяся к тебе боль. Поверь всему, только об этом одном прошу я тебя: никто не станет лгать в час смерти своего единственного ребёнка.

Я поведаю тебе всю мою жизнь, которая поистине началась лишь в тот день, когда я тебя узнала. До того дня было что-то тусклое и смутное, куда моя память никогда уже не заглядывала, какой-то пропылённый, затянутый паутиной погреб, где жили люди, которых я давно выбросила из сердца. Когда ты появился, мне было тринадцать лет, и я жила в том же доме, где ты теперь живёшь, в том самом доме, где ты держишь в руках это письмо — это последнее дыхание моей жизни; я жила на той же лестнице, как раз напротив дверей твоей квартиры. Ты, наверное, уже не помнишь нас, скромную вдову чиновника (она всегда ходила в трауре) и худенького подростка, — мы ведь всегда держались в тени, замкнувшись в своём скудном мещанском существовании. Ты, может быть, никогда и не слыхал нашего имени, потому что на нашей двери не было дощечки и никто никогда не приходил к нам и не спрашивал нас. Да и так давно это было, пятнадцать, шестнадцать лет тому назад, нет, ты, конечно, не помнишь этого, любимый; но я — о, я жадно вспоминаю каждую мелочь, я помню, словно это было сегодня, тот день, тот час, когда я впервые услышала о тебе, в первый раз увидела тебя, и как мне не помнить, если тогда для меня открылся мир! Позволь, любимый, рассказать тебе всё, с самого начала, подари мне четверть часа и выслушай терпеливо ту, что с таким долготерпением всю жизнь любила тебя.

Прежде чем ты переехал в наш дом, за твоей дверью жили отвратительные, злые, сварливые люди. Хотя они сами были бедны, они ненавидели бедность своих соседей, ненавидели нас, потому что мы не хотели иметь ничего общего с ними. Глава семьи был пьяница и колотил свою жену; мы часто просыпались среди ночи от грохота падающих стульев и разбитых тарелок; раз она выбежала, вся в крови, простоволосая, на лестницу; пьяный с криком преследовал её, но из других квартир выскочили жильцы и пригрозили ему полицией. Мать с самого начала избегала всякого общения с этой четой и запретила мне разговаривать с их детьми, а они мстили мне за это при каждом удобном случае. На улице они кричали мне вслед всякие гадости, а однажды так закидали меня снежками, что у меня кровь потекла по лицу. Весь дом единодушно ненавидел этих людей, и, когда вдруг что-то случилось, — кажется, муж попал в тюрьму за кражу и они со своим скарбом должны были выехать, — мы все облегчённо вздохнули. Два-три дня на воротах висело объявление о сдаче в наём, потом его сняли, и через домоуправителя быстро разнеслась весть, что квартиру снял какой-то писатель, одинокий, солидный господин. Тогда я в первый раз услыхала твое имя.

Конец ознакомительного отрывка
Вы можете купить книгу и

Прочитать полностью

Хотите узнать цену?
ДА, ХОЧУ

Краткое содержание Цвейг Письмо незнакомки для читательского дневника

Известный писатель Р. разбирает почту и находит конверт без имени отправителя. Внутри большое письмо, написанное женским почерком.

Незнакомка начинает повествование со слов о смерти своего ребенка. Она дает понять, что и сама находится на смертном одре и только поэтому решилась признаться в своих чувствах.

Она познакомилась с Р. будучи еще ребенком. Беллетрист переехал в их дом, и девочка влюбилась в него с первого взгляда. Она часами ждет его возвращения, подглядывая в глазок, изучает привычки, друзей. Так проходят два года.

Страшным ударом для нее становится известие о переезд в Инсбрук из-за замужества матери.

Дождавшись совершеннолетия, незнакомка возвращается в Вену. Днем она работает, а вечера проводит под окнами Р. Случайно встретившись с ней, Р. приглашает девушку в ресторан, а затем и к себе домой. Она понимает, что Р. не узнал в ней соседскую девчонку. Утром, он дарит ей белые розы из букета на столе. Они встречаются еще дважды, прежде чем Р. сообщает о предстоящем отъезде.

Она продолжает ждать от него вестей, уже зная, что скоро станет матерью. Рожая в тяжелых условиях в приюте, девушка решает, что ребенок не должен ни в чем нуждаться. Чтобы осуществить задуманное ей приходится стать содержанкой. В ее жизни появляются мужчины, предлагающие выйти замуж, но она всем отказывает.

Каждый год в день рождения Р. женщина отправляет ему букет белых роз, надеясь, что он догадывается от кого они. Но Р. остается в неведении.

Последняя их встреча состоялась в ресторане за год до этого письма. Р. снова ее не узнал, но пригласил к себе, приняв за девушку легкого поведения.

Незнакомка ничего не оставляет ему на память, лишь просит раз в год покупать букет белых роз, в день его рождения.

Произведение повествует о том, что истинная любовь не подвластна времени, не требует признания и взаимности, она может быть безмолвна, губительна, она заставляет сгорать, верша судьбы влюбленных.

Оцените произведение: Голосов: 25

Читать краткое содержание Цвейг — Письмо незнакомки. Краткий пересказ. Для читательского дневника возьмите 5-6 предложений

Картинка или рисунок Цвейг — Письмо незнакомки

Другие пересказы и отзывы для читательского дневника

• Краткое содержание Сражение у чистой речки Драгунского

  Мальчик по имени Денис учится в первом классе. Он является прилежным учеником и любит поиграть с одноклассниками. Денис заметил, что все мальчики из параллельных классов играют с пистолетами-пугачами. Ученики не расставались с любимыми игрушками

• Краткое содержание Мой спутник Горький

  Однажды, в гавани Одессы, я повстречал необычного человека. Он был восточной внешности, одет довольно прилично, костюм хороший и чистый. Человек неторопливо прогуливался по гавани и резко отличался от тамошних рабочих

• Краткое содержание былины Алёша Попович и Тугарин змей Змеевич

  Богатырь земли русской, Алеша Попович и его прислужник Яким Иванович ехали из славного города Ростова. Ездили они, ездили, по полям, по долам и наткнулись на камень, лежащий на перекрестке трех дорог.

• Краткое содержание Мамин-Сибиряк Вертел

  Это очень грустный рассказ для детей. Он повествует о жизни «вертела» – мальчика, который вертит круг для шлифовки драгоценных и полудрагоценных камней. Несчастный мальчик лишен детства. Прошка – сирота, отец его тоже работал в этой мастерской

• Краткое содержание Есенин Черный человек

  Рассказчик говорит, что очень болен. К нему приходит черный человек. Он садится на кровать и не позволяет спать рассказчику. Черный человек читает книгу как монах на похоронах. В этой книге написано про человека, который много пил и был авантюристом

Аудиокнига недоступна | Audible.com

• Evvie Drake: более

• Роман
• К: Линда Холмс
• Рассказал: Джулия Уилан, Линда Холмс
• Продолжительность: 9 часов 6 минут
• Несокращенный

В сонном приморском городке в штате Мэн недавно овдовевшая Эвелет «Эвви» Дрейк редко покидает свой большой, мучительно пустой дом почти через год после гибели ее мужа в автокатастрофе. Все в городе, даже ее лучший друг Энди, думают, что горе держит ее внутри, а Эви не поправляет их. Тем временем в Нью-Йорке Дин Тенни, бывший питчер Высшей лиги и лучший друг детства Энди, борется с тем, что несчастные спортсмены, живущие в своих худших кошмарах, называют «ура»: он больше не может бросать прямо и, что еще хуже, он не может понять почему.

• 3 из 5 звезд

• Что-то заставляло меня слушать….

• К Каролина Девушка на 10-12-19

Цвейг «Письмо от незнакомки»: влюбиться в кого-то — наполовину мед, наполовину больно

текст / время

01.

Тайная любовь — очень красивая вещь, такое незнание гормонов молодости заставляет бесчисленное количество людей мечтать.Имя этого человека

стало невыразимой тайной в вашем сердце. Ваше сердце нервничает при каждом его движении. Он был вознагражден. Вы счастливее, чем он сам. Когда он теряется, тебе тоже грустно. Вот как

влюблен в кого-то, с медом с одной стороны и грустью с другой.

Не знаю, была ли у вас такая незабываемая тайная любовь. Противник никогда не знал вас, но вы хорошо знали его благодаря наблюдению в темноте.

Цвейг очень хорошо понимает женские сердца.В его «Письме от странной женщины» мало слов, но жизнь влюбленной девушки он описывает остро и ярко. Эта невысказанная любовь включена в письмо. .

Любовь готова выйти наружу, но после встречи с любимым она глубоко скрыта в моем сердце. Никто не может так точно описать тайную любовь.

Когда вы влюбляетесь в кого-то, вы чувствуете, что этот другой человек полон света, но на самом деле этот свет приносит не он, а свет, который вспыхивает в ваших глазах, когда вы смотрите на него. Так героиня книги

02.

влюбилась в героя. Она еще не начала с ним встречаться, из-за атмосферы она думала, что он украсит его. Еще до того, как он переехал к ней по соседству,

уже представлял себе его идеальную внешность, и влюбиться в него было неизбежно.

Отличный человек достоин того, чтобы его любили. Прежде, чем пришли другие, он принес много книг. Его слуги также вежливы со всеми.Такого человека, у которого даже его слуги образованы и талантливы, очень трудно не сделать людям сердца.

влюблен в кого-то, поэтому, пока он рядом, дни становятся интересными. В серые дни, когда-то утомлявшие людей, цвета тоже становятся богаче.

Любовь — такая замечательная вещь, ему не нужно ничего делать, достаточно просто посидеть там тихо, чтобы у людей было хорошее настроение на день.

Тайная любовь тоже угнетает, потому что только ты знаешь свой ум, даже если ты любишь его десять тысяч баллов, но он ничего не знает о твоей любви, о том, как ты хочешь, чтобы он на тебя внимательно посмотрел, но какие там Так много историй, что вы нравитесь друг другу, вы не проявляли инициативу, и он не хотел вас знать.

Два человека находятся рядом, но не способны заботиться друг о друге, как один и тот же стол в подростковом возрасте.

имеет много мальчиков, которые любят ее и дарили ей любовные письма. Как вы хотите оттолкнуть этих мальчиков так, чтобы она могла видеть вас только в ее глазах, но вы не можете этого сделать, потому что идентичность между вами только за одним столом, вы даже не осмеливаетесь признаться. Z1z

до крайности любит тайное увлечение. Боюсь, что моя резкость напугает собеседника, и боюсь, что после признания моим друзьям это не придется делать.

В «Письме от незнакомки», даже если она собрала все свое мужество, она просто поздоровалась с ним.

03.

Она видела, как он заводил разных женщин в ее комнату. Он возил многих женщин туда и сюда, но его чувства не были под ее контролем. Даже если бы она знала, насколько он романтичен, она так его любила. Z1z

тайная любовь не хочет, чтобы другая сторона грустила о себе, надеясь, что другая сторона может быть лучшей, надеясь, что другая сторона может быть свободной и не связанной ничем.

Вы готовы делать все, что он хочет для него, и вы готовы терпеть все страдания, пока это для его блага, вы готовы делать это, такая грусть тайной любви редко бывает испытанный кем угодно.

как в книжке. Даже если она знает, что он не узнал себя, она все равно охотно спала с ним. Эти короткие три дня стали самым счастливым моментом в ее жизни, и после этого тесного контакта она забеременела от Его ребенка.

Она родила ребенка, и другой человек вырастил ребенка.Она не стала угрожать ему своим ребенком и позволила ему жениться на себе. Она только надеется на особую связь с ним, а ребенок — самое главное между ней и ним. Закрыть соединение.

Итак, даже под давлением мира, она все же родила этого ребенка.

Может быть, она действительно упрямы, упорно охраняя только связь между ней и его в этом мире. Это ощущение

очень чудесное. Очень приятно думать, что я связан с ним, и это неразделимо по крови.ситуация.

Однако, когда он думает, что не знает, что есть в мире человек, который любит его, как жизнь, ему очень грустно.

Эта любовь, наполовину медовая, наполовину обиженная, она сохраняла всю жизнь.

04.

Тайная любовь заставляет людей особенно дорожить каждым контактом друг с другом, даже не желая его прерывать.

Она просто хотела послушать его тихо, даже если это был разговор, часто используемый мужчинами, но это был первый раз, когда он наблюдал за ее разговором серьезно.Она думала, что этот момент был чудесным.

Не каждый может испытать такую ​​незабываемую любовь. Она использовала свою жизнь, чтобы доказать свою любовь. Она прожила в его мире всю свою жизнь, счастливая за него и печальная за него. Если она в конце концов не умрет, она никогда не расскажет ему о своей тайной любви.

Ее искренняя тайная любовь не требует от него ответственности за ее усилия, но я надеюсь, что он знает, что была девушка, которая любила его как жизнь, и он был таким ослепительным в ее жизни.Z1z

тайная любовь счастлива, потому что вам не нужно беспокоиться о том, что вас отвергнет другая сторона, вы можете смело дружить с ним, и вы можете наслаждаться временем, читая и болтая с ним.

Но тайная любовь также печальна, потому что вы не способны быть любовником другого, вы не можете отказывать ему в общении с другими, вы можете только похоронить свою любовь в своем сердце и сделать для него многое, но в конец только ты двигаешься.

нравится человек, такое чувство очень красивое, милое и невероятное, но это так убивает сердце.

05.

Если влюбленность слишком горькая, вы должны признаться в этом вслух. Если вы этого не скажете, откуда вы знаете, что у вас нет шансов?

Это своего рода паранойя — всю жизнь влюбляться в кого-то. Если что-то требует целой жизни, чтобы ждать ответа, лучше не знать ответа.

Представьте себе, что вам нравится человек, вы знаете каждый галстук, каждый предмет одежды, каждый предмет одежды, который он узнает, каждого его друга …

можете сказать, что вы даже знаете его лучше, чем он, Его возможность может быть рассматривается как ваш мир.

Однако в его мире вообще нет и следа. Ему приходится долго думать о том, человек ли ты, но в конце концов он может получить только неопределенный ответ. Стоит ли такая любовь

?

«Письмо неизвестной женщины и другие истории» Стефана Цвейга «Три процента

Последнее дополнение к нашему разделу «Обзоры» — это Кристофер Яконо на Письмо от неизвестной женщины Стефана Цвейга, переведенное Антеей Белл и опубликованное издательством Pushkin Press.

Если вы забыли, Крис — писатель, редактор и корректор из Метуэна, Массачусетс; он также является постоянным обозревателем Three Percent и ведет блог Good Coffee Book, а в Twitter публично извинился за то, что разрушил для меня Мураками. Он хороший парень.

Мы уже упоминали, как мы ЛЮБИМ обложки «Пушкин Пресс», черт побери.

В любом случае, вот начало обзора Криса:

После того, как таинственная женщина признается автору, просто известному как «R», что она любила его с подросткового возраста, она предлагает следующее объяснение: «Нет ничего на земле, чем любовь ребенка, которая остается незамеченной в темноте. потому что у нее нет надежды: ее любовь покорна, такая любовь слуги, страстная и подстерегающая, чего никогда не может быть у жадной, но бессознательно требовательной любви взрослой женщины.Эта тема детской покорной любви проходит через сборник рассказов Стефана Цвейга Письмо от неизвестной женщины и другие рассказы .

В заглавной истории, с которой начинается этот сборник, женщина отправляет письмо «Р.» на его день рождения, объявляя, что ее сын умер и что получение им письма означает, что она тоже умерла. После этого объявления она говорит ему, что полюбила его еще до того, как он переехал в многоквартирный дом в Вене, где она также жила: она была очарована его импортными вещами и дорогими книгами на разных языках.После того, как она впервые увидела его, эта любовь стала еще более сильной. Затем, однажды, после случайной встречи, когда он просто улыбнулся ей, она стала его «рабыней».

Она осталась его рабыней даже после того, как ее мать и отчим переехали из многоквартирного дома на виллу в Инсбруке. Фактически, она возвращалась в Вену, чтобы увидеть его. Несмотря на то, что его обычно видели с другими женщинами, она все же спасала себя для него, даже отвергая предложения руки и сердца от мужчин, которые были готовы заботиться о ней и ее сыне.

Для остальной части обзора перейдите сюда.

Удивительная история прощального письма Стефана Цвейга

Стефан Цвейг в 1928 году в Москве с представителями Союза советских писателей
Фото: Picture Alliance

Пистолет грабителя, который пришел к утешительному концу: невероятная история прощального письма Стефана Цвейга.

I. В июне 1993 г. в бюллетене «Книги и люди» Библиотеки Иерусалимского университета был сделан следующий комментарий: «В сентябре 1992 г.Герман Ауфхойзер, который жил в Иерусалиме, показал нам письмо от своего друга Фрица Вейля, который живет в Петрополисе. В этом письме г-н Вейль сказал, что хочет завещать прощальное письмо Стефана Цвейга, которое он увидел вскоре после смерти автора, но возникло только спустя тридцать лет, государственному учреждению в Израиле. Рассуждения Вейля могли быть основаны на Меноре из легенды ветвления «Зарытый подсвечник».

Фридрих (Фриц) Вейль эмигрировал из Германии в Бразилию в 1935 году вместе со своей молодой женой Элизабет Шарлоттой.Его отец Филипп руководил более крупной ткацкой фабрикой в ​​Штутгарте, но, поскольку он уже знал будущее евреев в Германии, он хотел узнать своего 25-летнего сына за границей и отправил его в Рио-де-Жанейро, чтобы попытать счастья в Германии. Бразилия. Возможно, он мог бы также взять на себя работу своего отца в Рио и таким образом стать своего рода «пионером» для своей семьи. Фактически, предпринимательский дух Фрица позволил ему за короткое время связаться с мастером-ткачом Якобом Адлером из соседнего городка Петрополис.Немного позже он стал его младшим партнером на ткацкой фабрике Malharia Águia. Затем Фриц Вайль отправил свою сестру, родителей и родственников в Бразилию. Филипп Вайль смог продать свою мастерскую в Штутгарте с небольшими потерями и теперь начал работать на ткацкой фабрике своего сына. Семья поселилась в Петрополисе. В 1966 году был построен более крупный завод, который теперь носит название Malharia Pewece, в память о компании Philipp Weil & Companie из Штутгарта.

.

Связанные

Найдите свой призыв к действию — письмо Цвейга

Откликнитесь на ваш призыв к действию, каким бы он ни был, и создайте наследие, которое оставит вашу профессию лучше, чем вы ее нашли.

Поскольку мы готовимся к завершению еще одного года, такое время должно быть полно энтузиазма и вдохновения на предстоящий год с добавлением праздничного веселья для хорошей меры. Многие — в том числе и я — стремились завершить 2020 год, выбросить его в мусор, зажечь огонь и перейти к более светлым вещам в 2021 году. Скатертью дорога. Однако, когда я пишу это из домашнего офиса, планируя праздничный сезон без семьи и друзей, довольно сложно быть в хорошем настроении.Похоже, что конец не так увязан с закрытием 31 декабря, как я почему-то наивно ожидал по какой-то причине.

Для тех, кто также чувствует тяжесть продолжающегося депрессивного состояния, мой лучший совет — найти новый способ связи с вашей профессией, который принесет вам обновление, энергию и чувство совместной работы над решением проблемы. Это может включать в себя участие в комитете или рабочей группе через SEA, ACEC или другую профессиональную организацию, наставничество в рамках такой программы, как ACE, выполнение функций выпускников для поддержки вашего колледжа или другого учебного заведения или, возможно, поиск призыва к действию в отраслевая ассоциация, которая выражает вашу страсть.

Я могу сказать, что для меня программа когорты ElevateHer дала более глубокий смысл, чем я мог бы знать, сколько мне лично потребуется. После запуска ElevateHer в сентябре 2019 года для решения проблем набора и удержания, которые мешают индустрии AEC привлекать и удерживать каждый светлый ум, члены первой когорты 2020 года со всей страны собрались лично в первую неделю марта, чтобы определить темы, которые они объединились бы для всестороннего решения в течение следующих шести месяцев, работая удаленно с членами своей команды над исследованием и определением готовых к реализации ответов, которые будут представлены на нашей ежегодной конференции Elevate AEC осенью. Всего через одну короткую неделю после встречи нашей когорты города и штаты начали закрыться, и был объявлен карантин.

Внезапно волна оптимизма по поводу еще одного рекордного года для роста и перспектив отрасли AEC полностью изменилась, и некоторые фирмы незаметно сократили бюджеты и уволили или уволили персонал. Увольнения напрямую повлияли на нескольких членов когорты и заставили других обеспокоиться тем, что тратить время и ресурсы на что-то вроде ElevateHer, когда многие страдали профессионально и лично, было роскошью, чувство, которое только усилилось после бессмысленного убийства Джорджа Флойда и последующей срочности решения системный расизм в нашей стране.Мы, конечно, усомнились в целесообразности продолжения когортной программы ElevateHer, особенно когда стало ясно, что наша личная конференция невозможна.

Но в то же время было верно и то, что встречи по обновлению Zoom с когортными командами для обсуждения их проектов и работы над проблемами и идеями были одними из самых ярких моментов моей недели. Работа вместе с командой, объединенной видением и приверженной делу улучшения отрасли, дала мощный заряд вдохновения, ослабив изоляцию, которую я считал безумно разочаровывающей как руководитель.Я нашел не только «счастливый час» Zoom или виртуальное сетевое мероприятие, я нашел реальный смысл и чувство цели в поддержке групповых команд, когда они решали реальные проблемы с получением практических результатов. Я покинул наши собрания команды ElevateHer, чувствуя себя одновременно интеллектуально вовлеченным и взволнованным возможностями, чувствами, которые наверняка перенесутся на мою следующую встречу или задачу, и действительно обнаружил, что обдумываю разговоры и идеи задолго до конца рабочего дня.

По мере того, как год шел, а беспокойство продолжало расти, многие из моих профессиональных знакомых выражали чувство изоляции, сгорания и отсутствия вдохновения перед падением.Я же чувствовал прямо противоположное. Опираясь на уверенность в способности небольших групп людей, которые были совершенно незнакомы всего несколько месяцев назад, зажигать революционные разговоры, которые превратились в решения и подкреплялись эффективностью любопытства в сочетании с действиями, переосмысливая что-то столь же фундаментальное и институциональное для Zweig Group, как наш фирменный ежегодник Конференция была проще — осмелюсь сказать — тоже немного весело. Поскольку другие отраслевые конференции сообщали о неэффективной регистрации, поскольку они перешли в виртуальный формат, а различные группы равноправных сетей сгорали и теряли взаимодействие с каждой неделей, мы фактически регистрировались на конференции каждую неделю в течение нашего восьминедельного виртуального опыта, удваивая количество участников между первый и последний день нашей конференции.Я твердо убежден, что мы смогли провести безумно успешную виртуальную конференцию, по крайней мере, частично, потому что наше руководство рассматривало переход от очной встречи к виртуальной как еще одну головоломку, которую нужно разобрать, еще один проект групповой команды, который нам посчастливилось решить. быть собраны, чтобы решить вместе. Сегодня, когда мы готовимся к завершению графика наших конференций и мероприятий на 2021 год, мы можем освободиться от привычного образа мышления, сохранив лучшее из того, что сработало в 2020 году, и переосмыслив весь этот сегмент нашего бизнеса в в свете того, что мы узнали в этом году. Бывают моменты, когда я испытываю чувство траура, о котором мы не знаем, когда в следующий раз сможем лично встретиться с нашим профессиональным сообществом.

Это очень длинный способ поделиться простой идеей и предложением для всех наших читателей: найдите свой ElevateHer. Откликнитесь на свой собственный призыв к действию, каким бы он ни был, и работайте над созданием собственного наследия, которое оставит вашу профессию лучше, чем вы ее нашли. Вспомогательные преимущества для поддержания вашей собственной искры и перетока энергии от возобновления вашей связи с вашей профессией бесчисленны, а отдача стоит потраченного вами времени.

Джейми Клэр Кайзер — управляющий директор и директор по консультационным услугам в Zweig Group. Свяжитесь с ней по адресу [email protected].

Открыты заявки на участие в программе Zweig Group 2021 ElevateHer. Нажмите здесь, чтобы подать заявку!

Щелкните здесь, чтобы прочитать полный выпуск «Письма Цвейга» на этой неделе.

(PDF) Мазохистский перформанс и женская субъективность в «Письме от неизвестной женщины»

2.Таня Модлески, «Время и желание в женском фильме», Cinema Journal 23, no. 3

(весна 1984 г.): 20.

3. Там же, 19–20.

4. Элейн Шоуолтер, Женская болезнь: женщины, безумие и английская культура,

1830-1980 (Нью-Йорк: Penguin, 1985), 156-61.

5. Модлески, «Время и желание», 27.

6. Там же, 29.

7. Люси Фишер, Кадр / Контршот: Кинематографические традиции и женское кино (Принстон,

NJ: Princeton University Press, 1989), 94.Любовь Лизы, по словам Фишера, включает в себя «динамику хозяин / раб»

, которая заканчивается смертью как l’amourfou (97, 107).

8. Там же, 106-107.

9. См. Также Вирджиния Райт Вексман, «Преображение истории: Офулс, Вена,

и письмо от неизвестной женщины» Вексман, ред., С Карен Холлингер, для анализа

, который подчеркивает «Эдипову дилемму Лизы. «(Нью-Брансуик, штат Нью-Джерси: Rutgers

University Press, 1986), 1-14.

10.Для обсуждения этих вопросов см. Фрэнсис Бодри, «Персонаж в художественной литературе и вымышленный персонаж —

tion in Character», Psychoanalytic Quarterly 59, no. 3 (1990): 370-97.

11. Стефан Цвейг, «Письмо от неизвестной женщины», в The Burning Secret and Other

Stories, пер. Джилл Сатклифф (Нью-Йорк: Э. П. Даттон, 1981), 215-50. См. Ховард

Кох, «Сценарий к экрану с Максом Офулсом» в письме от неизвестной женщины,

Wexman, 197-203, чтобы узнать историю производства, а также замечания по поводу неправильного распределения

.

12. Фридерике Цвейг, Стефан Цвейг, пер. Эрна МакАртур (Нью-Йорк: Thomas Y.

Crowell, 1946), 126. Amok: Novellen einer Leidenschaft, сборник рассказов, содержащий краткое изложение

, стал первым большим успехом Цвейга и вызвал поток писем от

читателей. который «стал относиться к нему как к духовнику и психиатру». См. Элизабет

Allway, Stefan Zweig: A Critical Biography (Лондон: WH Allen, 1972), 136. Подробнее о

подробностях его отношений с Фрейдом см. Stefan Zweig, The World of Yesterday

(Нью-Йорк: Викинг, 1941). ), также Цвейг, Стефан Цвейг, 118-23.

13. Зигмунд Фрейд, «Достоевский и отцеубийца», в стандартном издании сборника

полных психологических работ Зигмунда Фрейда, пер. и изд. Джеймс Стрейчи (Lon-

don: Hogarth Press, 1961), 21: 191, 193.

14. Там же, 192-93.

15. При повторении см. Стивена Хита, «Вопрос Осима», в «Вопросах кино»

(Блумингтон: Indiana University Press, 1981), 145-61, и Модлески, «Время и

Желание», 2- 24. Переживание времени как ожидания и ожидания упоминается в книге

Fischer, Shot / Countershot, 100.Джордж Уилсон предлагает очень проницательный анализ формальных повторов фильма

в книге «Повествование в свете: исследования кинематографической точки зрения»

(Балтимор: Johns Hopkins University Press, 1986), 103-25.

16. Мэри Энн Доан, Желание желать: женский фильм 1940-х годов (Blooming —

ton: Indiana University Press, 1987), 17.

17. Ibid., 16.

18. Ibid. , 17-18.

19. Там же, 187, 19-20. Зигмунд Фрейд, «Ребенка бьют», в Стандартном издании

Полных психологических трудов, 3-е изд., пер. и изд. Джеймс Стрейчи

(Лондон: Hogarth Press, 1953-66), 17: 177-204.

20. Фрейд, «Ребенок», 19.

21. Там же, 18–21, 186–87.

22. Бернхард Берлинер, «Либидо и реальность в мазохизме», Psychoanalytic Quarterly 9

(1940): 322. Совсем недавно Уильям Гроссман подтвердил этот момент в «Примечаниях к мазохизму

: обсуждение истории и развития». психоаналитического Con-

cept, «Международный журнал психоанализа 72 (1991): 243-52.

52 Cinema Journal 33, No. 3, Spring 1994

Этот контент загружен из 128.252.67.66 в понедельник, 22 октября 2018 г., 21:01:19 UTC

Все использование регулируется https://about. jstor.org/ термины

The Future Past Perfect — Jewish Review of Books

В 1941 году Стефан Цвейг, плодовитый австрийский писатель-прыгун, написал Манфреду и Ханне Альтманн, брату и невестке его жены Лотте, о своих впечатлениях от Баии, Бразилия:

Вы не представляете, что значит увидеть эту еще не избалованную туристами страну, которая так необычайно интересна — сегодня я был в хижинах бедняков, которые живут здесь практически на пустом месте (бананы и мандиоки разрастаются) и дети ходят, как в раю — весь дом с землей им стоил шесть долларов, и они хозяева навечно.Это хороший урок, чтобы увидеть, как просто можно жить и сравнительно быть счастливым, урок для всех нас, кто потеряет все и недостаточно счастлив сейчас от мысли, как жить тогда.

Грамматические и орфографические ошибки

Цвейга отражают тот факт, что письмо, как и все те, что собраны в книге Стефана и Лотте Цвейг «Южноамериканские письма», было написано на английском языке, чтобы не подвергнуться аресту цензорами в Великобритании, где жили Альтманы.

Цвейг находился в Южной Америке во время впечатляюще насыщенного лекционного тура, который продлился с августа 1940 года по январь 1941 года.Помимо составления множества выступлений — и их перевода с помощью Лотте, вверх и вниз по многоязычной шкале между французским, английским, идишом и испанским — Стефан работал над различными статьями и составил гибридную книгу истории путешествий под названием . Brasilien — Land der Zukunft (Бразилия — Земля будущего). После длительного периода упадка духа, вызванного, прежде всего, войной, но также и хронической астмой Лотты и пресловутой «черной печенью» Стефана (его термин для обозначения депрессии), тур заставил Цвейгов выстрелить искрометным élan Копакабаны.

Среди многих достоинств этого убедительного, тщательно отредактированного тома — понимание проблемы, с которой сталкиваются все беженцы из Европы, где доминируют нацисты: как можно начать новое видение дома, когда «старая страна» загорелась? Они также рассказывают печальную историю о том, как всего через год после эйфорического письма Баии Стефан и Лотте покончили жизнь самоубийством в Петрополисе, над Рио.

Цвейг никогда не отказывался от своей мечты о Бразилии как о рае. Однако он почувствовал, что Европа, которую он нес в себе, слишком обширна, чтобы протиснуться через эти пышно заросшие ворота.Повествование этих писем разыгрывается как затяжная риффа на ответ Франца Кафки на вопрос Макса Брода о том, может ли существовать надежда где-то за пределами нашего собственного испорченного мира: «Много надежды», — улыбнулся Кафка. «Только не для нас».

Основная часть этого компактного тома состоит из писем Стефана и Лотте Ханне и Манфреду, представленных двумя пачками: первое написано во время упомянутого выше напряженного тура, второе началось в августе 1941 года, когда Цвейги вернулись в Бразилию, и закончившись смертью пары в феврале 1942 года.Письма показывают Стефана в редко задокументированном семейном образе. Он беспокоится о благополучии Альтманов, умоляя их бесплатно использовать все, что Цвейги оставили, от самого дома, до «всей одежды, нижнего белья, постельного белья, пальто, а также всего, что у нас там есть». И он посвящает себя тому, чтобы заверить Альтманов в том, что Лотте процветает в Бразилии.

Устойчивая, ленивая традиция биографов Стефана Цвейга отвергает Лотту как пассивную тень Великого писателя.Эта коллекция позволяет голосу Лотте рассказывать другую историю. Из писем видно, что Лотте, которая была на 27 лет младше Цвейга, была сильной и образованной личностью. В разгар организации их кропотливого путешествия, помощи в его лихорадочном чтении лекций и уравновешивания множества практических мероприятий для разрозненных членов ее семьи мы видим, что она внимательно следит за обычаями и характерами, встречающимися в ходе их странствий. В разговоре со своим братом и невесткой об американской семье, заботящейся об их дочери, она пишет: «Они очень американские, добрые, веселые и безо всякого воображения, выходящего за рамки их собственных возможностей.. . каким-то образом жизнь среднего американца всегда напор. . . » Кажется, что граница ее тона соответствует высокой элегантной фигуре с ярко выраженными чертами лица и модному чутью, которое проявляется на фотографиях.

Едва ли наблюдение за красотой Бразилии проходит мимо пера Лотты или Стефана, не вызывая чувства вины за их невероятную удачу. Признаваясь в какой-то момент в трудности, с которой они сталкиваются даже при написании Ханны и Манфреда посреди чтения новостей о «яростных нападениях на Англию», Стефан описывает, как «стыдно» они чувствуют «иметь здесь такую ​​идеальную жизнь.Выглядывать из окна — просто мечта, температура отличная. . . люди балуют нас всячески, мы живем тихо, дешево и самой интересной жизнью — по-настоящему счастливы, если бы это не было для тебя и всех друзей и великого несчастья человечества ». К радости Цвейга, в этих письмах есть ошеломленное мигание.

Эрнст Федер, журналист из Берлина, писавший для ежедневной газеты «Рио», утверждал, что ни один другой писатель, местный или иностранный, не пользовался популярностью Цвейга в Бразилии, добавив, что невозможно войти ни в один дом в стране, не найдя несколько его книг. независимо от размера его библиотеки. Если допустить элемент преувеличения в оценке Федера — он был хорошим другом Цвейгов и одним из последних, кто видел пару живыми, — нет никаких сомнений в том, что Цвейг был литературной суперзвездой как в Бразилии, так и в Аргентине. Короткие художественные произведения и длинные исторические биографии Цвейга, полные тайн, неожиданной близости и замысловатой эротической фантазии, поразили континент задолго до его прибытия.

К середине 1930-х годов Цвейг какое-то время вёл кочевой образ жизни.Отстраненный от своей первой жены Фридерике и убежденный, что Австрия обречена, он настоял на том, чтобы она продала охотничий домик бывшего архиепископа на холме с видом на Зальцбург, где пара жила и развлекалась почти два десятилетия. Он отказался от стола, когда-то принадлежавшего Бетховену, на котором он написал многие из своих самых известных книг, и начал распродавать свою обширную коллекцию редких рукописей. Отказавшись от любимого Парижа из опасения, что там он просто «затонет в каком-нибудь уголке эмигрантов», он переехал в Лондон и писал в Британском музее. Хотя Цвейг пытался убедить себя, что Англия может служить постоянной альтернативой Австрии, ему не хватало глубокой признательности британским ценностям рациональной умеренности, которые так волновали его друга Зигмунда Фрейда. В то время как Фрейд сделал «трезвое трудолюбие» Англии высшим цивилизованным идеалом, Цвейг имел вкус к культурам с менее четко регулируемыми страстями. Серое небо Англии и эмоциональная сдержанность сделали его более склонным к беспокойству, чем к возвышению.

Учитывая его звездную репутацию там и его голод по более теплой национальной застежке, мы могли бы ожидать, что Цвейг был готов к любовному роману с Бразилией.Фактически, он отправился в Южную Америку, надеясь найти «жаркий и нездоровый климат», в котором застой чередовался с «политическими беспорядками и отчаянными финансовыми условиями». Он полагал, что весь континент окажется «плохо управляемым и полуцивилизованным», еще одной тропической заводью для «отчаявшихся иммигрантов и поселенцев». Но по прибытии в Рио Цвейг получил то, что он назвал «одним из самых сильных впечатлений за всю мою жизнь». Среди «одного из самых великолепных ландшафтов в мире» он обнаружил, что Бразилия предлагает «совершенно новый тип цивилизации.«Наряду с« отвагой и щедростью во всех современных вещах »- сразу ощутимых в продуманном городском планировании Рио — были намеки на« следы хорошо сохранившейся древней культуры ». Куда бы он ни повернулся, красочные, соблазнительные сюрпризы вызывали у Цвейга «прилив радости и красоты». Его европейское высокомерие исчезло, как «столько лишнего багажа». К концу своего первого визита Цвейг был убежден, что он заглянул «в будущее мира».

Прежде всего, Бразилия, казалось, решила дилемму расового и религиозного сосуществования.«В то время как нашим старым миром более чем когда-либо правят безумные попытки развести людей, расово чистых, таких как скаковые лошади и собаки, — писал он, — бразильская нация веками строилась на принципе свободного и ничем не сдерживаемого смешанного брака, полное уравнивание черного и белого, коричневого и желтого ». Легко понять, почему были возбуждены его эмоции. Образ еврея в изгнании, пьющего на сцене смешанных по расовому признаку молодых людей, марширующих по «упорядоченной архитектуре с четкими линиями», в то время как чистота крови возводится к культовому превосходству по всей Европе, остро стоит.Во время своей первой поездки в Бразилию Цвейг написал Фридерике: «Бразилия — это невероятных , я мог выть, как собака, при мысли о том, что мне нужно уехать».

Летом 1940 года, когда Стефан и Лотте Цвейг отправились на второй тур по Южной Америке, Европа находилась в состоянии войны. Они оба были измотаны постоянным передвижением. Очевидное уничтожение европейских гуманистических ценностей, ради которых он работал всю свою жизнь, поставило под угрозу психологию Стефана, даже когда физическое здоровье Лотте ухудшилось.Депрессия Цвейга была такой, что он написал одному другу: «Все выглядит так ужасно. . . На мой взгляд, лучшим ответом был бы меткий торпедный выстрел ».

Письма

Цвейга напоминают о кошмарных препятствиях военного времени при пересечении границы, которые вынуждали их таскать «целый мешок разных документов», включая паспорта, английские и бразильские медицинские справки, багажные билеты, авиабилеты, отпечатки пальцев, фотографии и пригласительные билеты на лекции. . Он писал, что если один документ теряется, становится невозможно «двигаться вперед или назад».Он охарактеризовал себя как «в прошлом писатель, теперь эксперт по визам».

Тем не менее, Бразилия снова сотворила чудо. Если возможно, его присутствие с Лотте рядом с ним вызвало еще более восторженное восхищение, чем предыдущая поездка. Уже в своем первом письме из Рио Стефан написал Альтманнам: «К сожалению, я боюсь, что Лотта потеряет здесь свою скромность, поскольку она всегда с послами, министрами, ее фотографируют во всех газетах». Через пару недель после приезда его пригласили прочесть лекцию в Сан-Паулу, чтобы оплатить все их месячные расходы одним махом.«У меня нет материальных забот, — заявил он, — поскольку лекции в Уругвае, Аргентине, Чили оплачиваются одинаково хорошо». В одном письме Лотте описывает 24-часовой период, когда конференция и раздача автографов в Рио предшествуют обращению перед мужским обедом и представлению на «еврейском благотворительном мероприятии».

Хотя Аргентина никогда не покорила его сердце так, как Рио, Цвейг там тоже произвел фурор. На его первой лекции присутствовало более трех тысяч человек; полиции пришлось вмешаться, чтобы править толпой.Прежде чем он добрался до кафедры, первая тысяча мест для следующего адреса была продана. В Монтевидео, как сообщил Стефан, «даже W.C. и биде полно цветов для Лотты ». Было сложно не находиться в состоянии алкогольного опьянения, тем более, что произведения Цвейга теперь запрещены в Австрии и Германии.

В Brazil: Land of the Future Цвейг сначала, казалось, перешел в покровительственный тон. Он признал, что бразильцы свидетельствуют о «большей праздности в образе жизни; Под неуловимо расслабляющим воздействием климата у людей становится меньше вспыльчивости и пылкости.Затем наступает поворот. «Короче, — заявляет Цвейг, — бразильцы обладают меньшим количеством тех качеств, которые в наши дни трагически переоцениваются и превозносятся как моральные ценности нации». Далее он сожалеет об использовании статистики для измерения качества жизни. «Судя по этим цифрам, наиболее культурными и цивилизованными народами могут быть те, у кого самый сильный стимул к производству, максимальное потребление и самая большая сумма личного богатства». Все становится хуже, когда он пытается найти альтернативную меру.Он довольствуется «мирным мышлением» и «гуманным отношением», но его основная мысль заключается в том, что «высшая форма организации не мешает нациям использовать именно эту силу исключительно в интересах зоофилии».

Это легко охарактеризовать как знакомый европейский квест после прелапсарианской тропической невинности. Кое-что из этого, безусловно, присутствует, а также несколько вызывающих передергивание намеков на улыбающихся негров, работающих в поле. И все же дань уважения Цвейгу таким городам, как Рио и Сан-Паулу, более тонкая.Что его больше всего трогает в Бразилии, это, в конечном счете, не цветочные пейзажи и не счастливые рабочие, а то, как культура вызывает, по крайней мере для него, расслабленный, изящный космополитизм, который питал его собственное художественное творчество. Как заметил его друг и литературный исполнитель Ричард Фриденталь, Цвейг пришел к убеждению, что это «древние и старомодные добродетели европейского культурного общества. . . мягкость, терпимость, признание духовных ценностей »нашли« последнее прибежище »в Бразилии.

Краткий промежуточный раздел «Южноамериканские письма » Стефана и Лотте Цвейг, в ​​котором рассматривается время между их двумя поездками в Бразилию, показывает, как Нью-Йорк нарушил их южноамериканскую плавучесть.Манхэттен возмутил Цвейга «своими роскошными магазинами, своим« гламуром »и великолепием — мы, европейцы, слишком много помним свою страну и все невзгоды всего мира». Он нашел сообщество беженцев еще более невыносимым. Иногда Цвейга ругали за пренебрежение своими собратьями-евреями-эмигрантами, но эти письма опровергают обвинения, показывая, насколько усердно он работал от их имени, чтобы обеспечить поддержку и необходимые путевые документы. Но переписка также показывает, насколько психически он чувствовал себя уязвленным из-за того, что этого никогда не было достаточно. Находясь в Нью-Хейвене, Цвейг описывает свое облегчение от того, что ускользнул от всех людей, «теперь переполненных в Нью-Йорке — всей Вене, Берлине, Париже, Франкфурте и всех возможных городах».

Несмотря на его жалкое существование в Нью-Йорке, последовали месяцы нерешительности относительно их следующего переезда. «У Америки есть свои преимущества — библиотеки, возможности заработка и т. Д. — Но Бразилия — красота, спокойная жизнь, дешевизна», — писал он. В конце концов Цвейг решил вернуться в «страну будущего». Но из его последнего письма из Нью-Йорка Ханне и Манфреду ясно, насколько снизились его ожидания.«Наши сердца совсем не светлые. . . Лотте сейчас физически намного лучше, и, возможно, у нас будет лучшее время в Бразилии: только если эта кочевая жизнь подойдет к концу, я бы хотел жить в негритянской хижине в Бразилии, если бы я знал, могу ли я там остаться ». Окончательное возвращение Цвейгов в Бразилию в августе 1941 года снова принесло некоторое терапевтическое спокойствие. И все же впервые Стефан не был очарован обаянием Рио. Через несколько дней после прибытия он написал Альтманам, что не может продолжать жить без книг или дома.«Мы навсегда останемся европейцами, — писал он, — и везде будем чувствовать себя чужими». Что пошло не так?

Конечно, это никогда не то же самое, что поселиться где-нибудь, как размышлять о платонических преимуществах места от гостиничных номеров и салонов самолетов. Постоянные головные боли с бразильскими документами, удостоверяющими личность, заставили Цвейга признать, что в стране есть собственная бюрократия. Что еще более тревожно, его бразильская книга подверглась нападкам на местном уровне за демонстрацию экзотики страны без должной признательности за ее современные достижения.Слухи о том, что диктатура Варгаса заплатила ему за написание книги, мучили его еще больше. Португальцы также победили цвейгов. При всей их языковой способности и прилежном обучении одного языка оказалось слишком много. Дело не в том, что после того, как Варгас решил бросить богатства своей страны на сторону союзников, его правительство запретило немецкие газеты, конфисковало немецкие книги и сделало незаконным публичное общение по-немецки.

В основном, Zweigs просто износились. В письме за письмом Цвейг ясно дает понять, что больше не верит, что сможет пережить войну.Немецкое вторжение в Советский Союз спровоцировало Цвейга написать Альтманам, что военная ситуация будет только «становиться все хуже и хуже для нашего человечества» и что «в то время как молодое поколение, несомненно, доживет до лучших времен, я с моими тремя жизни «чувствую, что мое поколение стало ненужным».

Чтобы избежать жары и толпы Рио, Цвейги переехали в бунгало в бразильском летнем курортном поселке Петрополис. Какое-то время они дорожили тишиной своей новой жизни. Тем не менее, уединение, по которому они тосковали, вскоре стало одиноким.Все чаще они тратили свои часы на ожидание следующей доставки почты. Стефан стремился запустить новый крупный писательский проект, возможно, чтобы наконец завершить биографию Бальзака или усилить свое зародышевое исследование Монтеня. В его письмах звучит жалобный крик о том, что ему не хватает нужных книг.

Его настроение начало падать, как трамвай. В один момент он трогательно пишет о своей с Лотте общей любви к их новой жизни, а в следующий момент резко критикует ее «проклятую астму, которая несколько лучше, но каждую ночь между ней и собакой в ​​доме происходит один или два диалога. далеко.Затем он снова кренится. «В целом, я не могу сказать вам, что мы счастливы, что покинули Нью-Йорк, где наша жизнь не принадлежала нам, и у нас были всевозможные проблемы, а здесь мы живем, забытые и забывая время, мир (но не вас)». И все же он не может перестать смотреть на произошедшие с ним перемены. В какой-то момент он вспыхивает: «Я бы не поверил, что на шестидесятилетнем возрасте я буду сидеть в маленькой бразильской деревушке, обслуживаемой босоногой черной девушкой, за много миль от всего, что было моей жизнью, книг, концертов, друзья, разговор.Лотте изо всех сил пыталась понять «черную печень» Стефана, но не нашла ничего, что можно было понять, кроме того, что она заимствовала у их друзей, что его депрессия была «не единичным случаем, но она нападала — и уходила — разных европейских авторов одного за другим».

Постепенно в письма Цвейгов вкралась новая записка. Теперь их самые яркие удовольствия связаны с возрождением далекого прошлого. В письме к невестке Лотте описывает, как училась вместе с горничной готовить Palatschinken, Schmarren и Erdapfelnudeln и другие «европейские блюда».. . Моя память . . . возвращается все дальше и дальше ». По мере того, как время приближается к Цвейгам, они проводят часы, читая классику, совершая длительные прогулки со своим фокстерьером, останавливаясь в соседнем кафе Elegante, чтобы выпить кофе, а по вечерам играть в шахматы. С их простыми удовольствиями — традиционными блюдами Центральной Европы в домашних условиях, старинными великими книгами, спокойным ритмом своих дней — Стефан и Лотте как будто пытаются воссоздать домашнюю версию австро-венгерского «вчерашнего мира». которую он так выразительно написал.Но в разгар проливных дождей тропическая плесень вторгается в дом и не оставляет в покое их одежду, книги или бумаги. Их не дают спать по ночам комары, блохи, пауки и маленькие животные. В их саду появляется пара змей.

Сдержанное, глубоко трогательное самоубийственное письмо Цвейга временами читается как любовная записка в Бразилию. Он начинается с заявления о том, что «прежде чем расстаться с жизнью по собственной воле и в здравом уме, я вынужден выполнить последнее обязательство: сердечно поблагодарить эту чудесную страну Бразилии, которая даровала мне и моей работе такую ​​добрую и гостеприимную жизнь. отдыхать.«Было много предположений о том, что, наконец, подавило волю Цвейга к жизни. Он покончил с собой сразу после просмотра карнавала в Рио, и контраст между этим шумным праздником и глубиной, в которую погружалась большая часть мира, несомненно, еще больше усилил его страдания. Вступление Америки в войну в декабре в сочетании с падением Сингапура убедило его в том, что скоро на земле не будет нигде, свободного от заразы конфликта. Но зачем на самом деле искать ответы помимо причин, которые он указал в своем письме?

Заявив, что «с каждым днем ​​я учился любить эту страну все больше и больше, и нигде больше я бы не предпочел перестраивать свою жизнь с нуля», он заканчивает:

После шестидесятилетнего возраста необходимы необычные силы, чтобы начать новое дело. Те, что у меня есть, измучены долгими годами бездомных скитаний. Так что я считаю, что лучше заблаговременно и решительно завершить жизнь, для которой интеллектуальный труд всегда был чистейшей радостью, а личная свобода — высшим благом на земле. . . Приветствую всех своих друзей! Пусть они еще не увидят рассвет после долгой ночи! Я слишком нетерпелив и продолжаю идти раньше.

Лотте не оставила записки. Но ее последнее письмо Ханне столь же ясно. «Уйти таким образом, мое единственное желание — чтобы вы поверили, что это самое лучшее для Стефана, страдающего, как он все эти годы, со всеми, кто страдает от нацистского господства, а для меня, всегда болеющего астмой.. . Поверьте, это лучше, чем сейчас ». Президент Варгас распорядился о государственных похоронах.

Через два дня после самоубийства писатель Рене Фюлоп-Миллер получил письмо от Цвейга. Цвейг призвал своего друга внимательно изучить Монтеня и в заключение процитировал его: «В жизни мы зависим от воли других, но наша смерть — наше личное дело.