Татьяна авилова инстаграм: Татьяна Авилова, Воронеж, фотографии, друзья ВК

Все однофамильцы Авиловой

Поиск по базе данных

Введите фамилию для поиска или воспользуйтесь формой расширенного поиска.

Расширение карьеры в сфере экономики

Иоланда Фергюсон: Я Иоланда Фергюсон, специалист по экономическим связям в Федеральном резервном банке Ричмонда. Спасибо, что слушаете «Говоря об экономике». Прошлые выпуски нашего подкаста можно найти на веб-сайте Федерального резервного банка Ричмонда и в Apple Podcasts.

Разнообразие стало важной темой на больших и малых предприятиях по всей территории Соединенных Штатов. В нашем выпуске от 25 марта мы говорили об отсутствии различных мнений в профессии экономиста и в разработке денежно-кредитной политики, а также о его последствиях для обоих.

Сегодня я разговариваю с двумя женщинами, которые построили свою карьеру в сфере экономики. Майя Линаск — адъюнкт-профессор экономики Школы бизнеса Робинса Ричмондского университета. Татьяна Авилова — руководитель проекта «Вызов женщин-студенток в экономике» — инициативы, направленной на то, чтобы привлечь больше женщин-студенток к изучению экономики. В настоящее время она работает над докторской диссертацией в Колумбийском университете.

Мы будем обсуждать Diverse Economics Conference, трехдневное виртуальное мероприятие, которое Майя, Татьяна и я запланировали на следующий месяц, с 16 по 18 ноября. Конференция Diverse Economics или DivEc проводится в течение последних двух лет, чтобы создать пространство для конструктивного разговора о разнообразии людей, взглядов и карьеры в экономической профессии.

Спасибо, что присоединились ко мне.

Майя Линаск: Рад быть здесь.

Татьяна Авилова: Как здорово быть здесь. Спасибо, что пригласили меня.

Фергюсон: Важной частью конференции DivEc является предоставление как опытным, так и начинающим профессионалам возможности поделиться своим карьерным опытом. Майя, что вас заинтересовало в экономике и как этот интерес проявился?

Линаск: Отличный вопрос.

Мой интерес к экономике был во многом случайным. Это была не моя специальность в колледже. Я некоторое время работал в технологическом секторе после колледжа. В конце концов, я начал получать степень магистра в области международных отношений, и [это было] там я действительно прошел свой первый курс экономики. Я был просто очарован международной торговлей. Меня интересовали институты, соглашения, политика, политика и влияние, которое оказывает международная торговля. Все эти аспекты международной торговли каким-то образом очаровали меня.

Второе, что действительно привлекло меня к этой дисциплине, это то, что, когда я посещал те первые уроки экономики, она имела для меня смысл только как образ мышления и способ изучения окружающего мира и попытки найти ответы на вопросы. и решения проблем. Когда студенты спрашивают меня: «Как вы пришли к экономике?» Я говорю им, что это действительно был момент, когда я понял, что именно так мир имеет для меня наибольший смысл.

Итак, я поговорил с несколькими своими профессорами, они меня подбодрили. Затем, после получения степени магистра международных отношений, я начал работать над докторской диссертацией по экономике. Закончив его, я поступил в Ричмондский университет на должность доцента экономического факультета.

Теперь я экономист по торговле, и мне приходится изучать вещи, связанные с международной торговлей, которые я нахожу очень, очень интересными, некоторые из которых связаны с прямыми иностранными инвестициями и их связью с торговлей. Другая часть моей работы, которую я действительно люблю, заключается в том, что я учу студентов тому, как мыслить как экономист и как ценить некоторые идеи, которые может дать экономика.

Фергюсон: Татьяна, расскажите о своем путешествии.

Авилова: Конечно.

Мой путь в экономику начался, когда я был студентом бакалавриата. Вначале я колебался между специализацией в области экономики и изучением Восточной Азии. Факультет экономики в моем колледже не допускал двойных специальностей, поэтому, к сожалению, выбрать обе специальности было невозможно.

В основном я изучал экономику по совету моей семьи, потому что они думали, что это будет очень полезно знать. В то время как инструкторы на моих основных и промежуточных курсах были действительно фантастическими, содержание курсов было, возможно, не самым захватывающим из того, что я когда-либо посещал.

С другой стороны, у меня был давний интерес к японской истории и культуре. В конце второго года обучения я склонялся к тому, чтобы специализироваться на восточноазиатских исследованиях, и готовился к лету по программе изучения иностранных языков в Японии. Затем произошло разрушительное землетрясение 11 марта, и я не смог выехать за границу.

Не зная, что делать, я решил написать некоторым профессорам экономики на кафедре, чтобы узнать, не ищут ли они ассистентов, потому что я слышал, что иногда студенты могут помогать профессорам в исследованиях, которые они проводят, хотя я на самом деле не очень хорошо понимал, что это значит. Сначала у профессоров, которым я писал по электронной почте, не было никаких возможностей, но они поощряли меня продолжать поиски.

В конце концов мне удалось найти работу в качестве научного сотрудника у Клаудии Голдин и Натана Нанна. Возможность работать с ними над различными исследовательскими проектами — от участия женщин в рабочей силе до развития в странах Африки к югу от Сахары — действительно дала мне откровенное представление о том, чем на самом деле занимаются экономисты, чего я раньше не получала на своих курсах.

Это был действительно поворотный момент, когда я решил, что буду специализироваться на экономике. Это решение в конечном итоге привело меня к объединению двух моих интересов в области экономики здравоохранения и японской культуры, чтобы получить стипендию Фулбрайта в Японии и изучить баланс работы и личной жизни медсестер. Затем, когда я вернулась, я работала менеджером проекта для студентов бакалавриата в области экономики с Клаудией Голдин. Последние несколько лет я работаю над докторской диссертацией в Колумбийском университете.

Фергюсон: Спасибо вам обоим за то, что поделились своим опытом.

Почему женщинам, заинтересованным в карьере экономиста, важно слышать такие истории, как ваша? Начнем с вас, Татьяна.

Авилова: Вам не обязательно с самого начала интересоваться экономикой, чтобы сделать ее своей профессией. Этот интерес можно развивать с течением времени в своем собственном темпе.

Что особенно важно для меня, так это то, что вам также не нужно отказываться от других ваших интересов и вещей, которые важны для вас. Как я уже говорил, экономика — это всего лишь набор инструментов, которые можно использовать для изучения чего угодно. Затем вы можете привнести свои собственные интересы и увлечения в исследование, которое вы проводите.

Фергюсон: А ты, Майя?

Linask: Я думаю, что есть две части моего пути к экономике, которые могут быть особенно важны для студентов, которые рассматривают экономику или уже изучают экономику.

Во-первых, как я уже говорил, я не специализировался на экономике на первом курсе. На самом деле моей основной специальностью в бакалавриате были история и литература. Я не прошел ни одного курса по экономике, пока не получил степень магистра, и это после нескольких лет работы. Так что мне потребовалось некоторое время, чтобы найти свой путь к экономике.

Мне нравится думать об этом как о знаке того, что быть неуверенным в своей карьере нормально. Независимо от того, уверены ли вы, что хотите заниматься экономикой в ​​школе, или вы не совсем уверены, хотите ли вы заниматься экономикой, но не знаете, какое направление карьеры выбрать, все в порядке. Я не ожидал, что большинство людей будут знать, чем они действительно хотят заниматься в возрасте 18 или даже 22 лет. Я, конечно, не знал.

Попробуй то, попробуй то. В конце концов, вы найдете путь, который работает для вас. Вы найдете свой путь к тому, что вам действительно нравится. И действительно, никакой спешки. Это не гонка.

Вторая часть, которую, я думаю, будет полезно услышать людям, связана с тем фактом, что я не изучал ни одного курса экономики в студенческие годы. Я полагаю, что большинство людей, пришедших на Diverse Economics Conference, могли бы сказать: «Но это совсем не относится ко мне. Я посещал курсы по экономике». Я думаю, что это имеет значение, так это то, что я не посещал курсы экономики, потому что я действительно не понимал, что такое экономика. Я не знал, что это набор инструментов, и что эти инструменты можно использовать для решения множества разных вопросов.

Я бы не хотел, чтобы студенты, которые могли бы стать великими экономистами, выбрали какую-то другую дисциплину только потому, что никто не говорит им, что это и есть экономика, и что я могу помочь вам в этом. Речь идет не только о традиционных рынках, таких как рынок автомобилей или зубной пасты. Это действительно отличный инструмент для решения некоторых серьезных проблем, с которыми мы сталкиваемся сегодня, и для воздействия на мир вокруг нас.

Фергюсон: Я согласен, Майя.

DivEc был платформой для студентов, где они могли узнать о стажировках и карьере в Федеральной резервной системе, а также получить резюме и советы по прохождению собеседований от ряда профессионалов в области карьеры.

Дамы, что еще побудило вас организовать конференцию DivEc? Какие потребности вы определили с точки зрения развития карьеры?

Линаск: Я определенно хочу видеть больше разнообразия в экономике, потому что именно эти разные точки зрения помогают нам находить наилучшие решения проблем, с которыми мы сталкиваемся, будь то бедность, изменение климата, преступность или что-то еще. еще. Разные люди видят разные проблемы, а также имеют разные точки зрения. Если у нас недостаточно разнообразия в экономике, мы можем даже не распознать некоторые проблемы, которые существуют в окружающем нас мире и решить которые экономика действительно может нам помочь.

Итак, важно увеличить разнообразие в экономике. Вопрос в том, как мы это делаем? Что ж, есть несколько вещей, которые, как мы знаем, нам нужно сделать, и мы пытаемся сделать это с помощью конференции DivEc. Один из них — продемонстрировать разнообразие тем, которые могут изучать экономисты. Другой способ — показать разнообразие карьерных путей, которыми могут следовать специалисты по экономике. И то, и другое предназначено для того, чтобы показать студентам, что экономика никоим образом не ограничивает их. Они действительно могут, как сказала Таня, следовать своей страсти со степенью в области экономики.

Третье очень важное обстоятельство, о котором, возможно, говорят недостаточно часто, заключается в том, что на этой конференции мы намеренно пытаемся подчеркнуть разнообразие людей и точек зрения в экономической профессии, чтобы студенты могли видеть экономистов, которые выглядят как их и поделиться с ними опытом. Потому что студентам очень полезно знать, что есть люди, похожие на меня, и у которых был такой же путь, как у меня, когда они пытаются проложить свой собственный путь в профессии.

Авилова: Для меня мотивация организации Diverse Economics Conference восходит к конкурсу «Женщины-выпускники в экономике», или, как мы его еще называем, UWE Challenge. UWE — это рандомизированное контрольное исследование или РКИ. Это началось как эксперимент с участием 20 американских колледжей и университетов. Мы работали с экономическими факультетами этих школ, чтобы выяснить, будут ли определенные меры эффективными для поощрения большего числа женщин к изучению экономики.

Весной 2016 года одна из студенток Университета штата Колорадо, одной из школ, участвовавших в программе Youth Challenge, Лорен Боуман, обратилась ко мне с предложением организовать конференцию, на которой студенты и преподаватели школ UWE могли бы пообщаться. и обменяться опытом о том, какие вмешательства сработали, а какие нет. В конечном итоге это превратилось в первую конференцию UWE, организованную Университетом Вирджинии.

Со временем мы провели три конференции UWE в разных школах, которые прошли относительно успешно. Что меня поразило в них, так это то, что студенты всегда уходили с энтузиазмом в отношении экономики [и] в отношении исследований и карьеры в области экономики. Им очень хотелось поделиться тем, что они узнали на конференции, со своими сверстниками в своих школах.

Так что организация такого рода конференции, но в гораздо более широком масштабе, казалась естественным шагом — сделать ее открытой для всех студентов, а не только тех, кто участвовал в конкурсе «Женщины-экономисты на бакалавриате», — а также сделать акцент на многообразии. в целом, где гендерное представительство, конечно, является лишь одним из аспектов. Благодаря Линде Хукс из Университета Вашингтона и Ли, которая представила замечательных экономистов и сотрудников Федерального резервного банка Ричмонда, я принял участие в организации этой конференции.

Фергюсон: Хорошо. Мои следующие несколько вопросов дадут представление о том, что люди услышат на конференции DivEc в ноябре этого года.

Исходя из вашего опыта и опыта, которым поделились участники дискуссии DivEc за последние пару лет, с какими общими проблемами, наиболее распространенными проблемами сталкиваются женщины и другие недостаточно представленные группы в экономике в начале своей карьеры?

Linask: Это тема, на которую мы с коллегами тратим довольно много времени.

Конечно, по моему опыту и тому, что я слышал от других, всегда очень утомительно чувствовать, что ты не совсем вписываешься. Если ты не совсем вписываешься, требуется больше усилий, чтобы заставить себя участвовать в первое место. И это требует больше энергии, потому что вы всегда думаете о том, «Как я могу показаться?» Для женщин, например, в академических кругах, это часто означает, что вы постоянно думаете о том, как убедиться, что вы получаете уважение, которого заслуживаете как профессионал, не производя при этом слишком агрессивного впечатления.

Чтобы привести конкретный пример, я был на конференции несколько лет назад. На конференции люди представляют свои исследования друг другу и получают комментарии, вопросы, всевозможные отзывы, которые очень и очень полезны для улучшения исследования. В конце этой конкретной конференции, после последнего дня сессий, был ужин. После ужина несколько человек решили, что соберутся в баре на крыше отеля, где остановилось большинство из нас. Я знал, что нетворкинг — очень важная часть конференций. Поэтому я подумал: «Я пойду дальше и присоединюсь к ним, мне кажется, это отличная возможность». Ну, после того, как все собрались в баре на крыше, я огляделся и понял: «О, здесь около 25 человек, и я единственная женщина».

Такие вещи действительно заставляют вас чувствовать, что вы не на своем месте, как будто вы лишний человек. Это затрудняет посещение конференции в следующий раз. Если вы можете убедить себя пойти на конференцию, становится еще труднее присоединиться к этим людям для неформального общения, потому что вы знаете, что это потребует всей этой дополнительной энергии.

Одна вещь, которая раньше была более сложной, это то, что человек часто чувствовал предвзятость. Это может быть в оценках учеников, это может быть в учебниках и тому подобном. Но экономисты, в частности, очень любят данные и доказательства. Если бы у вас не было доказательств, подтверждающих предвзятость, люди спорили бы и говорили: «Ну, покажите мне доказательство, и тогда я поверю вам, что есть некоторая предвзятость». Что ж, оказывается, сейчас люди действительно изучили это, используя многие инструменты экономики. У нас есть убедительные доказательства предвзятости в учебниках и программах, решениях о публикации, решениях о сроках пребывания в должности и продвижении по службе, обращении на исследовательских семинарах, оценках студентов, дискуссионных онлайн-форумах и в некоторых других местах.

Возможно, это звучит не слишком позитивно. С другой стороны, теперь, когда мы знаем, что предвзятость существует, проблемы немного изменились. Теперь мы столкнулись с проблемой необходимости что-то изменить. Как нам двигаться в разных направлениях, чтобы в нашей профессии и в нашей дисциплине было меньше предубеждений? Как установить более высокие стандарты поведения на исследовательских семинарах? Как мы можем убедиться, что статьи, представленные в журналы для публикации, рассматриваются одинаково независимо от того, кто их пишет? Как нам убедиться, что учебники не написаны только для доминирующей группы, что в них представлены люди самых разных рас, полов, национальностей и так далее? И, особенно, как мы побудим больше женщин, больше цветных людей, больше небинарных людей заниматься экономикой?

Это вызовы, но я считаю их хорошими вызовами, потому что они действительно могут привести к позитивным изменениям.

Авилова: Майя попала в очень важные моменты.

Первый пункт о чувстве принадлежности особенно резонирует со мной. Чувство, что вы не вписываетесь в какое-то место, может действительно создать огромный барьер на пути к вашему успеху. Это то, что [поднялось] на подведении итогов со студентами в конце прошлогодней конференции Diverse Economics. Студенты действительно упомянули, что отсутствие репрезентации — будь то в учебниках или среди образцов для подражания, которые они видят — действительно имеет огромное значение. Некоторые даже не осознавали, насколько сильно это затронуло их, пока некоторые выступающие не указали на отсутствие представительства на конференции.

Я считаю, что улучшение представления важно. Конечно, это займет время. Поскольку мы работаем над улучшением репрезентативности как дисциплины, тем временем преподаватели и наставники могут помочь своим студентам преодолеть трудности, сосредоточив внимание на том, что Аманда Байер, которая была основным докладчиком в прошлом году, подчеркнула в своем выступлении, и это RBG — актуальность, принадлежность и установка на рост. Релевантность — это то, что учащиеся воспринимают материал как имеющий непосредственное отношение к их жизни. Принадлежность помогает учащимся чувствовать себя социально интегрированными и делает их социально интегрированными. Мышление роста — и об этом несколько раз говорилось на прошлогодней конференции — заключалось в том, что студенты должны чувствовать, что их способности и экономические показатели не фиксированы, а со временем могут улучшаться и расти. Я думаю, если мы сможем сосредоточиться на этом и помочь поддержать наших студентов, мы сможем добиться перемен.

Фергюсон: Какой самый полезный совет был дан участниками дискуссии DivEc по преодолению этих проблем? Одно сообщение, которое я услышал громко и ясно, заключалось в том, что студенты должны целенаправленно налаживать связи не только с людьми, похожими на них, но и с людьми в карьере, частью которой они стремятся стать в один прекрасный день.

Авилова: Я закончу советом, опять же, от Аманды Байер. Этот конкретный совет нашел отклик, в частности, в моем собственном опыте. Совет Аманды Байер заключался в том, чтобы продолжать изучать экономику и изучать вопросы, которые важны для вас, и отличаться от других, потому что уникальность — это то, что делает нас сильными. Я думаю, важно помнить, что вам не нужно идти на компромисс со своими интересами или тем, кем вы являетесь, чтобы быть экономистом.

Линаск: Я бы сказал, что одна из самых важных вещей, которые я слышал, это не столько конкретные советы о выборе карьеры или карьерных путей, сколько нота поддержки, потому что есть так много проблем, независимо от того, что демографическая группа, к которой вы относитесь. Трудно понять, какую карьеру вы хотите сделать, и найти свой путь в этой карьере.

Я думаю, что одна из самых важных вещей, которые я услышал на конференциях DivEc, это просто напоминание студентам о том, что их голос имеет значение и что они могут изменить ситуацию. Это часть того, что представляет собой конференция DivEc. Это помогает учащимся понять: «Как я могу что-то изменить?»

Фергюсон: Что ж, Майя и Татьяна, это было познавательно. Большое спасибо, что поговорили со мной.

Линаск : С удовольствием.

Авилова: Спасибо.

Новое рандомизированное исследование показывает, что простые письма способствуют более информированному назначению опиоидов

Исследователи из Колумбийского университета и USC сообщили о многообещающих новых результатах клинического испытания писем, направленных на продвижение более безопасного и более информированного назначения опиоидов. Исследование, целью которого было побудить клиницистов проверять пациентов в государственной базе данных, прежде чем назначать им опиоиды, сообщило о значительных и устойчивых достижениях в этой конечной точке. Исследование было опубликовано онлайн в журнале Health Affairs.

В исследование были включены врачи, назначавшие опиоиды вместе с бензодиазепинами или габапентиноидами. Совместный прием этих препаратов может увеличить риск передозировки. Исследователи предположили, что более широкое использование государственных программ мониторинга рецептов (PMP), которые отслеживают все рецепты на эти лекарства, может помочь клиницистам избежать этих рискованных назначений. Почти во всех штатах сейчас работают PMP, но многие клиницисты до сих пор их не используют, объяснила старший автор исследования Мирей Джейкобсон, доцент Школы геронтологии им. Леонарда Дэвиса Университета Южной Калифорнии и соруководитель программы «Старение и познание» в Центре Шеффера Университета Южной Калифорнии. политики и экономики здравоохранения.

«PMP могут помочь клиницистам более безопасно назначать опиоиды и другие лекарства, но эти базы данных будут двигаться вперед только в том случае, если клиницисты действительно их проверят», — сказал Адам Сакарни из Школы общественного здравоохранения Колумбийского университета, первый автор исследования. «Наше исследование показывает, что простые буквы могут достичь этой цели».

Исследователи сотрудничали с PMP штата Миннесота, чтобы провести испытание. Они зарегистрировали 12 000 клиницистов, которые назначали опиоиды с бензодиазепинами или опиоиды с габапентиноидами. Затем клиницисты были случайным образом распределены в контрольную группу или для получения одного из трех типов писем: предписанные письма, в которых основное внимание уделялось новому требованию штата о проверке PMP перед назначением опиоидов, информационные письма об их рискованном назначении или комбинированные письма, которые включали оба сообщения. Письма были отправлены в начале 2021 года.

Сакарни, Джейкобсон и соавторы проанализировали влияние писем, используя обезличенные данные из PMP. Данные включали все рецепты на опиоиды, бензодиазепины и габапентиноиды, выписанные по всей Миннесоте, а также все учетные записи PMP и поисковые запросы.

Исследователи обнаружили, что письма с упоминанием мандата на проверку PMP успешно увеличили вовлеченность в программу.

«Долговременное воздействие предполагает, что письма поощряли взаимодействие среди клиницистов, которые иначе не создали бы учетные записи PMP или не искали бы PMP. Этот вывод заслуживает внимания, поскольку создание учетной записи является серьезным препятствием для использования PMP», — отметил Джейкобсон.

Исследователи отмечают, что другие PMP штата или организации здравоохранения могут легко отправлять аналогичные письма в рамках экономически эффективной стратегии, основанной на фактических данных, для продвижения более безопасных назначений. Поскольку письма-заказы не содержат защищенной медицинской информации, их также можно отправлять по электронной почте, что еще больше снижает стоимость вмешательства.

Исследователи не обнаружили никакого эффекта от информационных писем, которые не касались нового мандата на проверку PMP. Ни одно из писем не привело к заметным изменениям в назначении.

«Несмотря на то, что буквы не повлияли на назначение лекарств, мы по-прежнему считаем эти результаты обнадеживающими», — отметил Сакарни. «Письма, посвященные мандату, успешно способствовали вовлечению PMP посредством поиска и ведения учетных записей, что означало, что у клиницистов был лучший доступ к ключевым данным о пациентах, когда они принимали решение о лечении».

Исследование проводилось в партнерстве с Миннесотским советом по фармации и Миннесотским агентством по управлению и бюджету, которое продвигает использование высококачественных доказательств для улучшения процесса принятия решений в штате. Наряду с Сакарни и Джейкобсоном соавторами исследования являются Татьяна Авилова из Токийского университета, Дэвид Пауэлл из RAND Corporation, а также Ян Уильямсон и Уэстон Меррик из Миннесотского агентства по управлению и бюджету.